Бывшая невестка привела в дом Надежды Черныш уже четвертого мужа

В селе Ивановка, под Черниговом, в доме бывшей свекрови живет 42-летняя Елена Пулева. С тремя своими детками: 10-летней Алиной и пятилетними близнецами Аней и Витей. Старшая дочка Надя живет с бабушкой. Елена Пулева говорит, что привыкли они и к Ивановке, и к дому и никуда ехать отсюда не хотят. Но 72-летняя Надежда Михайловна, бабушка Нади, хочет продать свой дом. И предупредила Елену, чтобы освободила его.

Пятеро детей, четверо мужей

— Всего у меня пятеро детей, — рассказывает Елена Пулева. — Первому сыну, Андрею, 23 с половиной года. Он остался в Молдавии. Это моя родина, я жила там до 23 лет. Однажды я села в автобус и поехала в Киев. Там узнала, что в селе Ивановка Черниговского района берут на работу, приехала и устроилась дояркой. Позже познакомилась с мужем, Мишей Пугачем. Это хата его бабушки, Миша тут был прописан. Жили с ним здесь в гражданском браке, с 1994 года.

Начались ссоры, Миша пьянствовал. Надя родилась в 1995 году. Когда ей было девять месяцев, пошла на работу, с дочкой сидела его мама. Вообще-то, я перешла жить к Надежде Михайловне сразу после родов, она меня и из роддома забрала, Миша не поехал. Он жил в этой хате, ходил к нам каждый день. Я с ним жить не могла — постоянно пил, курил, а ребенок маленький. В 2000 году, на Пасху, Миша сильно меня побил. Я поехала в Куликовский район. Там у меня был знакомый, Миша Почекай.

Забеременела я уже там, сразу. Потом Миша Почекай начал говорить, что это не его ребенок, а его друга. Прожили мы в Жуковке всего полгода. В пять месяцев беременности, после очередного визита свекрови, Надежды Михайловны, его мать повыкидывала из хаты мои вещи, выставила Надю (ей было шесть лет). Я собрала сумки и поехала назад в Ивановку, к Надежде Михайловне.

Она меня приняла хорошо. Не знаю, кто ее сейчас против меня настроил. Миша Пугач сначала обрадовался, что мы вернулись, стали жить. Правда, я — у Надежды Михайловны, Миша — в своей хате. Я сразу сказала, что беременна, а Миша — «будем растить». А живот все больше, Пугач злился, ругался. Начал бить меня. Когда было месяцев семь, я ушла в Куликовскую больницу, на сохранение. Лежала до родов. Думала, отец ребенка нас заберет, но он так ни разу и не пришел. Еду в больницу подруга приносила, из Жуковки, и на выходные меня к себе забирала.

Родилась Алина второго марта

2001 года. В Жуковке нас не приняли, и мы вернулись в Ивановку. Стала жить у свекрови. Я ее всегда уважала как мать. Она когда защищала меня, когда — нет. Но с Алиной нянчилась и всегда сидела с ребенком, если мне куда пойти надо.

Как-то через полгода Миша пришел к матери, устроил скандал, на меня накинулся, дитя хотел в окно выбросить. Кричал, что байстрюков тут не надо. Я забрала семимесячную Алину, Наде тогда было шесть с половиной лет, и удрала из села. Соседка Люда дала адрес, мы поехали в Репкинский район, в Малый Листвен. Пошла к директору местного хозяйства Виктору Триусу, чтобы взял на ферму. Виктор Михайлович познакомил меня с Николаем Шпекой. Он разведен, четверо детей. Прожили с ним с 2002 по 2010 год. Я купила хатыну за 100 гривен, правда, без документов.

В Ивановку я вернулась перед родами. Поселилась на квартиру, на той же улице, что и Надежда Михайловна. В 2006 году 22 сентября родила двойняшек. Беременность была сложной. В шесть месяцев беременности меня положили в отделение патологии Черниговского роддома. Свекровь, Надежда Михайловна, в роддом приезжала, еще когда двойня не родилась, есть привозила. Шпека тоже приезжал, уже к детям. После родов с детьми три месяца лежала в детской областной больнице. Спасибо врачам, что поставили детей на ноги. После родов вернулась в Ивановку.

В 2008 году умер Миша: был отек мозга, его парализовало. Когда Миши не стало, свекровь сказала, чтобы делали ремонт и переходили жить в его хату. А мы ей помогали и с похоронами, и коров пасли. Линолеум положили, поклеили обои, фотообои. Хата очень запущена была.

Баба Надя говорила: живите в этой хате, выгонять не буду. Прописала меня тут. И детей тоже.

Надя, старшая дочка, живет с бабушкой. В октябре ей будет 16. Поступила в этом году в 13-е училище, на парикмахера. Часто к нам в гости приходит. Братика и сестер любит, вещи свои отдавала.

Но тут у нас скандал получился.

Я познакомилась с мужчиной из Березны. Андрей на пять лет моложе меня, а все остальные мужья были лет на пять старше. Может, это свекровь разозлило, она и дочку против меня настроила. Пока Шпека, отец двойни, жил тут, ничего, все ее устраивало. Хотя он гонял всех, очень злой был. Правда, когда уехал, свекруха сказала никого больше не пускать. А разве я сама детей подниму? У меня две грыжи позвоночника и пуповая грыжа, мне тяжелого поднимать нельзя. И по-женски заболевания нашли. И тут мне встретился Андрей. Познакомила нас подруга, по телефону, в январе этого года. Перезванивались, фото по телефону друг другу высылали. А 15 июля Андрей сюда приехал. Посидел у меня 10 дней и решил остаться. Мы понравились друг другу. Характерами подходим, вкусы совпадают, в еде и вообще. Что нравится ему, то нравится мне, и наоборот.

Он хороший, дети его любят. Трактористом в Ивановке устроился. До этого ездил охранником вахтовым методом в Кировоград. Не знаю, есть ли у него дети, дом, где и с кем живет. Я не лезу в его прошлую жизнь, что захочет — сам расскажет. Но паспорт смотрела, не женат, — улыбается Елена Дмитриевна.

— И тут про Андрея узнала Надежда Михайловна. Пришла в аптеку, рассказала людям. Говорила: «Я их выгоню!».

Потом вечером пришла ругаться, говорила, чтоб освобождали дом. Я спрашиваю, куда же я пойду? «К нему», — отвечает. У меня тут хозяйство, корова (купила на детские деньги), три огорода обрабатываю: один Надежда Михайловна отдала, пять соток сельсовет выделил и тут. возле хаты. Я привыкла к Ивановке, село стало родным, тут школа, садик.

Скоро холода, не знаю, как мне с детьми перезимовать. Я говорю, если вам не жалко, оболью бензином и себя, и детей и подожгу. А она — «Это твое дело».

«А теперь этот березинец»

Надежда Черныш живет на другом конце села. Во дворе чисто. В доме убрано, что-то варится на плите. Надя (внучка) еще в Чернигове.

— Сейчас Лена мне никто. Раньше была невесткой, хоть с моим сыном никогда и не расписывались.

Однажды нанялась полоть картошку по соседству с нашей хатой, зашла к моему сыну попить воды, да там и ночевать осталась. Позже Миша нас познакомил, спросил, не против ли я, что она там будет жить. Я разрешила.

Прошел год, приходит Лена, говорит: не люблю я Мишу, уезжаю, меня в Кировограде Олег ждет. И поехала. Проходит время, Лена звонит в контору: «Встречайте, еду с мужем». Оказывается, тот, к кому она поехала, обобрал ее и выгнал. А другой как раз из тюрьмы пришел, она к нему. Потом опять к Мише вернулась. Простил, стали жить.

Но ей хлопцы нужны, Миши, видно, мало. Кавалеры всюду: в селе, на ферме. Внучка дома, она на работе задерживается. Потом письма стали приходить. Я взяла да и прочитала одно. А это Лене жених из тюрьмы пишет. Оказывается, она из газет объявления выбирала и писала. Я спросила, что же это такое? А она: «А что, в тюрьме не люди сидят?».

Старшего сына привозила. Била, потом отвезла назад в Молдавию.

Лена получила комнату в общежитии в Количевке. Как-то зимой сидим мы с Мишей в его хате. Слышим, вроде что-то скребется. Открываем сени, а там что-то пищит в темноте. Свет включили — стоит моя внучка. Маленькая, года три или два ей было. Откуда взялась? Вышли на улицу, нет никого. И велосипеда нашего нет. Я Надю в свою хату забрала. Назавтра с милицией нашли велосипед, у Лены в общежитии, в Количевке. Она еще возмутилась: «А что, по-вашему, я пешком бы сюда возвращалась?» С тех пор внучка живет у меня.

Когда Лена в колхозе работала, ей достался пай, полтора гектара земли. Продала его за 15 тысяч каким-то бизнесменам. Я узнала и говорю: «Дай Наде хоть четыре тысячи». Дитя в пятый класс ходило. Положу, думаю, на книжку, что-то накопится.

— Дам, — говорит. И дала 100 гривен. Надя купила куклу.

На ребенка я не получала и копейки. Просила, чтоб родители отказались, я бы тогда опекуном стала. Миша согласился и Лена тоже. Но прямо в суде что-то ей стукнуло, передумала давать отказ, говорит: «Меня заставили». Так внучка опять без денег осталась.

А теперь этот березинец. Я пришла спросить, что он там делает, в моем доме, а он мне нагрубил. Сказал, сколько захочет, столько и жить будет, и я его оттуда не выгоню. Что же мне теперь делать?

В хату зашла Надя, сегодня прошел первый день в училище. Девочка принялась рассказывать бабушке, какая группа, какие будут уроки.

— Надя, а правда, что ты с мамой не разговариваешь?

— Я просто туда ходить перестала, не нужна я ей. После того, как этот Андрей появился, я раз к ним пришла, другой... «Здрасьте». «Здрасьте». И все, никто ко мне не обращается, решают свои дела, собираются, уходят: то на речку им надо, то в лес… А перед тем как ехать на учебу, пришла попросить у мамы денег на инструменты. Так она так на меня накричала, что я в слезах из дома выскочила.

— У меня из родственников — только внучка. А из богатства — только хата, что от мамы досталась, — говорит Надежда Михайловна.

— Корову уже не держу, не осилю. Внучка выросла, пока сама зарабатывать начнет, ее и одеть, и обуть надо, и покормить, и с собой что-то дать. В город каждый день ездить надо, хоть и недалеко, но все равно денег стоит. Хочу хату продать. Квартиру за эти деньги мы, конечно, не купим, но хоть что-то. Буду знать, что зря не пропала.

Детей жалко

Елена рожала детей, Надежда Михайловна забирала их из роддома, родных и не родных, помогала, как могла. Но, похоже, устала. Ребятню жаль. Кто о них позаботится? Как всегда, государство?..

Елена Гобанова, еженедельник «Весть», №36 (461)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.