Отец Януарий: «Люблю Нежин - и счастлив!»

C прошлого года в Нежинской церкви Иоанна Богослова служит дьяконом 48-летний отец Януарий (Иван Гончар) — старший сын знаменитой народной артистки Украины Нины Матвиенко и известного украинского живописца Петра Гончара. Он каждую неделю приезжает сюда на богослужение из Киева.



— А сама Нина Матвиенко посещала церковь?

— Последний раз мама была в Нежине на гастролях три года назад. Ей 73 - здоровье уже не то... В дороге она устает, поэтому после поездки необходим отдых. А в Нежине это невозможно, потому что у мамы не будет отбоя от поклонников.

— Наверное, вы еще в детстве испытали на себе мамину славу?

— Нет, мы с братом и сестрой росли, как и все другие дети. Гоняли в футбол, дрались, вредничали, стояли в углу... У меня и Андрея было несколько утренних обязанностей - мыть ванную комнату и бегать за свежим молоком в соседнее село (до него от нашого дома на окраине Киева — рукой подать). Мама никогда нас не била, только могла сильно отругать. А отец изредка брал в руки ремень. Когда родителей не было дома, мы с Андреем закрывали Тоню в туалете, если она капризничала. Никто из нас не чувствовал, что мы дети известной матери. Родители учили нас не зазнаваться и нос не задирать...

— Как родные отнеслись к Вашему решение принять постриг?

— Я с малых лет искал себя. Еще подростком увлекся буддизмом. В 16 лет кто-то из знакомых посоветовал поехать на Николаевщину к одному православному священнику. Я так и сделал. Священник поселил меня в доме при храме. Там жили два художника. Я подружился с ними. Однажды пришел на исповедь. После этого почувствовал присутствие Бога и понял, что без Бога — пусто, неинтересно. А вернувшись домой, поступил в Национальную академию изобразительного искусства и живописи и начал заниматься иконописью. Дважды ездил в Москву, чтобы посмотреть, как пишут иконы (в Украине тогда еще не было иконописных мастерских). После окончания академии в моей жизни наступил такой период, когда надо было закрыться от мира и самому заняться иконописью. Друзья пригласили меня в село Старая Збурьевка Голопристанского района Херсонской области. Я провел там пять лет. Снимал домик у бабушки, писал картины — и имел небольшой заработок. Его бы не хватило на жизнь, если бы не помощь моих родителей (они регулярно высылали мне деньги). Я сказал им, что выбираю церковную линию, и они приняли это. Когда я, уже после пострига, жил 12 лет в Бахчисарайском монастыре, мама с отцом часто меня навещали. Они видели, что мне там было интересно. Тогда строились три храма, и я исполнял обязанности прораба. А еще мы с братьями по вере много ездили по миру (даже в Индии побывали!). Я испытывал такое счастье, что не передать словами... И родные поняли: быть монахом — мое призвание.



— Когда Вы вернулись из Крыма?

— После аннексии полуострова в 2014 году. Через месяц я получил благословение от епископа и стал служить дьяконом в Свято-Михайловской церкви в Кругах Нежинского района.

— Чем запомнился крутовский период жизни?

— Настоятелем церкви был отец Василий (Вильховецкий). Он замечательный человек! Окрестил мою племянницу, дочь Тони и Арсена... Мы с ним провели уникальную экспедицию, чтобы выяснить, какие старинные иконы популярны в храмах Черниговщины, Киевщины, Одесской и Черкасской областей. Объехали более сотни сел, в которых есть церкви. В большинстве из них мы увидели так называемые борисовские иконы. Их писали в XIX и в начале XX века в слободе Борисовка, это на украинской Слобожанщине. Мы сфотографировали все борисовские иконы, а потом издали специальный фотоальбом. Позже на специализированных аукционах я купил два десятка таких икон (на это ушло почти 15 тысяч долларов). Сейчас они хранятся в музее моего дедушки Ивана Гончара (он — известный украинский скульптор, график, художник, этнограф, заслуженный деятель искусств УССР). Как только восстановим церковь Иоанна Богослова в Нежине, перевезем их туда и организуем выставку.



— В чем Вы ограничиваете себя сейчас?

— Приняв постриг, я дал три главных обета: бессребрености, послушания и целомудрия. У меня нет своего имущества и денег. Я покорный, слушаюсь настоятеля, мирян. И уже никогда не женюсь... В общем, моя жизнь — это сплошные ограничения: свои тело и душу держу в посте, чтобы глубже чувствовать Божье присутствие.

— Трудно монаху жить в большой «светской»семье?

— Мы все - люди творческие, самоуглубленные, вертимся по своим орбитам. У нас есть правило - не вмешиваться в жизнь другого. Это нетрудно, потому что мы живем в старом трехэтажном доме, где у каждого - своя комната. У меня сложились хорошие отношения с Арсеном! Он все время пишет стихи, а Тоня муштрует его, чтобы говорил на украинском. Раньше я иногда нянчил племянничку Нину... Я очень люблю это дитя Божье!

— Чем ездите в Нежин?

— Чаще всего — электричкой. А когда нужно везти груз (мешки с цементом, книги, свечи...), то сажусь за руль маминой «хонды». А чтобы не кататься туда-сюда часто, арендую комнату в квартире одной старушки-прихожанки. Она не берет с меня за это ни копейки.

— У Вас есть любимые места в Нежине?

— Церковь Иоанна Богослова и прилегающая к ней территория, там красота просто невероятная. Я люблю храм и люблю Нежин, это прекрасный город, в котором говорят на украинском языке. Именно здесь я чувствую себя счастливым, потому что знаю, что мое служение в церкви приносит радость ближним, я им нужен. Читателям «Гарта» я тоже желаю такого счастья!

Ольга Иванченко, «Гарт» №8 (2968) от 20 февраля 2020

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.

Додати в: