Праздник, которого не было

После Международного дня сельских женщин (15 октября) мы решили поинтересоваться, как они его отмечали. Ведь, по сути, это ещё одно 8 Марта: с подарками, цветами, возможностью дольше понежиться в постели...

Но ни одна из опрошенных даже не слышала об этом дне. Только вздыхали: у сельских женщин праздников вообще не бывает. Даже на Пасху или Рождество надо вставать ни свет ни заря — кормить хозяйство. А придёт лето — подъём ещё раньше, и с тяпкой на огород, пока не печёт солнце. И так — без конца и края.

— Тогда расскажите, как отдыхаете, — просим собеседниц.



Наталия Белая, замужем, домохозяйка, с. Великий Щимель Щорского района:

— За всю жизнь я по-настоящему (когда ничего не надо делать) отдыхала только один раз. Ещё в школе, когда ездила в лагерь в Ивано-Франковскую область. После школы училась в Щорском ПТУ на штукару-ра. На втором курсе гостила у бабушки в Новых Млынах и встретила в клубе своего будущего мужа. Юра тогда только в армии отслужил.

Подошёл познакомиться — и целый вечер от меня ни на шаг. Подумала: и собеседник хороший, и симпатичный, только немного заносчивый.

Домой повёз на мотоцикле. С ветерком — как же не покуражиться? Но перед бабушкиным двором не успел затормозить — и влетел в забор. Пошёл извиняться. Она ругается, а мой кавалер — хоть бы слово в ответ. Не такой, оказывается, он и гонористый, каким на первый взгляд показался. Одним словом, понравился.

Встречались год. Потом, как сказала моя бабушка, у меня «испортилась талия». С такой и замуж выходила. В 19 лет. Юре было 22. В 1998-м родился сын — Геннадий.

И пошло-поехало. Жили в Новых Млынах. Удобств никаких. Ребёнок, хозяйство, консервация на зиму... В 2000-м родился Денис. Через 6 лет — Богдан.

Тогда мы уже купили дом в Великом Щимеле — перебрались поближе к райцентру (до Щорса — 5 км. — Авт.). Здесь у Юры появилась постоянная работа — устроился трактористом в «Щорсрайагролесхоз». А у меня прибавилось забот: муж уходит утром — возвращается вечером. Целый день я одна: и с детьми, и на кухне, и на хозяйстве. Оно у нас никогда не было маленьким: семья же большая. А два года назад опять увеличилась: сбылась мечта моего мужа — родилась доченька. Мирослава.

Сейчас у нас в хозяйстве корова, две свиньи, птица, огород. Одной только картошки 30 соток. Хорошо хоть, что сажаем-убираем не вручную.

Летом встаю в пять утра, а работа целый день есть и есть. Это притом, что мальчики помогают.

Конечно, праздников не хватает. И цветов хочется не только на 8 Марта и День влюблённых. И моря, и поездок, ведь я нигде не была. Но стараюсь на этом не зацикливаться, иначе захочется плакать.

И чтобы кто-то пожалел. Как мама когда-то. Её нет уже 4 года.

Да и думать об этом долго некогда. Уже привыкла постоянно что-то делать. Вечером телевизор смотрю и вяжу. Так и отдыхаю.



Татьяна Процкая, 45 лет, разведена, бухгалтер Хотуничского сельсовета, Щорский район:

— До этого года я даже не мечтала о полноценном отдыхе. Удалось выспаться — и хорошо. Ведь село — это вечная работа. И не важно, какое у тебя образование и какая должность. Если не воруешь и хочешь, чтобы был достаток, придётся работать и работать.

После окончания Харьковского сельхозинститута я пришла в местный колхоз бухгалтером. Игорь — моя школьная любовь — тоже остался в Хотуничах. Работал водителем. В 1990-м мы поженились и, конечно же, завели хозяйство.

Потом родились дочери. Я перешла работать в сельсовет. Но дома ничего не поменялось: огород, корова, свиньи, куры.

Год назад мы развелись. Муж ушёл к другой. Она моложе. Не буду скрывать — это был страшный удар. И для меня, и для дочерей — хоть они уже и взрослые. Старшей тогда был 21 год. Она работает фельдшером в Старой Рудне, заочно учится на фармацевта.

Младшей — 19, студентка Черниговского политехнического.

Я пыталась себя успокоить: «Это ещё ничего. У людей бывает хуже. Мама меня тоже одна растила. Главное: есть для кого жить. Надо дочерей на ноги ставить».

Но боль всё равно не отпускала. Хоть улыбайся, хоть рассказывай каждому встречному, что у тебя всё хорошо, её не скроешь.

И получилось так, что не я дочерей, а они меня поставили на ноги: купили путёвку в санаторий. В Трускавец.

Я будто в другой мир попала. Когда всё делаю не я, а для меня. Когда на самом деле — гора с плеч.

И хозяйство (а это, как и раньше, — корова, свиньи, куры) никуда не делось.

Теперь даже личная драма не кажется такой тяжёлой. Говорят же: что ни делается — все к лучшему. Жизнь продолжается.



Прасковья Лапа,79 лет, вдова, с. Конотоп, Городнянский район:

— Вот тут, на скамейке, и отдыхаем. Собираемся по делу: ожидаем, когда привезут свежую рыбу из Замглая. В магазине она до 40 гривен за килограмм, а привозная дешевле. Линь — по 25, карась и вовсе по 16.

Дождёмся, накупим, а расходиться не хочется. На огородах работы уже нет, в хозяйстве почти у всех только куры. Бывает, полдня сидим. Если, конечно, не холодно.

Кто что слышал-видел, рассказываем, о былом говорим. Зашла речь о свадьбе, что недавно в селе была, и каждая вспомнила, как замуж выходила. Тогда не пировали. На столах — борщ, галушки, кисель, а как весело было. Теперь в кафе разносолов не счесть, а свадьбы вроде бы и нет. Разве что музыка гремит.

А в наши дни — сваты ещё в хате, а невеста в венке с лентами идёт с дружкой звать на свадьбу. Кланяется каждому, приглашает. Но в хате за столами — только родственники, остальные — под окнами. Молодых рассматривают, рушники, что невеста вышила, оценивают. Их специально для этого и вывешивали.

Музыка — гармошка да бубен. Но как врежут, ноги сами несут в пляс. Никто не сидит и не скучает. Гуляет свадьба — и места ей мало!

Так и я за своего Анатолия Васильевича выходила. Мне было 19, ему — 23. Оба весь век в колхозе трудились. На разных работах. У меня — 43 года стажа, а пенсия — тысяча двести.

Мужа уже 11 лет как похоронила. Плохо без него. Хороший был, справедливый. Все наши 49 лет прожили в любви. Потому и с радостью. Хотя, кроме работы, ничего не видели, каждую копейку приходилось считать.

Мы тогда просто не думали, что бедны. Не было денег на новый сарай — сплели стены из лозы, накрыли картофельной ботвой. Нет дров — едем в лес санками. Намёрзнемся, раскраснеемся, залезем на тёплую печь — и счастливы.

С таким мужем, как мой, и горе было легче горевать. Хотя оно до сих пор не отболело: 26 лет назад умер сын. Старший из наших троих детей. Ему было всего 36. Невестка после него ни за кого замуж не захотела. Как и я после своего.

Летом внуки приезжают — не дают скучать. Их у меня пятеро. И две правнучки

— Даша и Полина.

Молодые сейчас совсем иначе живут. Находят время для отдыха. Так лучше. Правильнее. Нельзя, как мы когда-то, от одной работы отдыхали на другой. И от печали работой лечились.

Я, когда сына похоронили, засела за вышивание. Чтобы не плакать днём и ночью. Все старые вязаные вещи распустила на нитки. Как только есть минутка — я за иголку. Утром уже на работу пора идти, а я над ковром сижу.

— Тебе хорошо живётся, вот и вышиваешь, — говорила тогда одна из подруг. А когда у самой дочки не стало, тоже вышиванием спасалась. Чтобы хоть на время забыть о горе.

Его у каждой из нас немало. Из шести — три вдовы. У кого-то здоровье никакое, кто-то детей никак не дождётся из России: не едут — боятся войны. Поговорим — утешим друг друга. Расскажем, кто что готовил на обед. Похвалим сами себя, что при газификации домов оставили печки. Теперь купили дров и не страшно, что газ отключат. И лампы керосиновые у каждой сохранились. Не будет электричества, их зажжём. Свечи дорогие. Почти по 6 гривен...

Мария Исаченко, "Гарт" №44 (2692) от 30 октября 2014

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.

Додати в: