Лучший весенний наряд

— Что такое плюшка? - спрашиваю утром прохожих, которые попадаются по пути на работу. Они удивляются, но отвечают. Все — и малые и старые - одинаково: булочка.



«Я же говорю, что не знают...» — вспомнились слова Нины Лодневой, с которой мы познакомились в Песчанке Щорского района.

Для нее плюшка — самая лучшая одежда. Это такой женский жакет с круглым воротником.

— В ней все натуральное: плюшевое полотно, подкладка, вата. Только ворс шелковый. Так он снаружи. Для красоты, - говорит баба Нина.

Свою 8б-ю весну она встречает в маминой плюшке.'Свою (более новую) бережет.

— Мама тоже берегла, — вздыхает. -Надевала плюшку, только как в люди шла и на праздники. Праздников в ее жизни было мало -вот и не успела сносить.

К плюшке у Нины Владимировны — теплый платок. Коричневый с широкой белой полосой внизу — над бахромой. Тоже натуральный. Теперь таких не носят. И слова у бабушки случаются такие, что без контекста не поймешь. Давние, песчанские.

Здесь она родилась, здесь прожила век. Сейчас одна.

— Только 5 дней в неделю, — уточняет.

— Каждые выходные дочь из Щорса приезжает. И одна, и с зятем и внучкой. Иногда правнучку привозят. За два дня всю работу переделают, мне не дают ни за что браться.

Зять вон какие добротные ступени сделал. Широкие, с перилами. Чтобы не падала, когда лезу на печь и с печи.

Ступени действительно мощные — от пола до лежанки. Но стоит пригреть солнышку — баба Нина днем меняет печь на скамью возле двора.

- Сижу, смогрю на улицу. В основном машины ездят. Людей мало ходит. Где же им взяться? В селе осталось только 34 души. Много домов стоит пустых.

А у нее в памяти — совсем другая Песчанка. Рассказывает: в 60-х работала почтальоном. Газет, писем было столько, что едва в сумку вмещались. Однажды для интереса взвесила ее — 15 килограммов! А нести нужно было 3 километра — из Жо-веди (в Песчанке не было почтового отделения), а затем еще по селу.

- Это такой тогда был «легкий труд», — улыбается. — Его мне врач приписал. А до того работала дояркой. Там и получила болезни: от сквозняков пошли нарывы по всему телу. На правой руке еле вылечили. Могла калекой остаться.

- И пенсии носили? Не боялись, что кто-то встретит?

- Один раз было. Иду с деньгами. Нигде никого. Когда вдруг слышу позади чье-то дыхание. Оборачиваюсь - какой-то мужчина догоняет. Я здрехала (испугалась. — Авт.), ноги к земле приросли. Сумку к себе прижала и стою. Он сравнялся, засмеялся. Гэворит: «Не бойся. Я из Клюсов (соседнего села. — Авт.). Варькин муж». А я от испуга, кто такая Варька, совсем забыла.

Так 17 лет и проработала.

Если подумать, работа, может, и в самом деле легкая. Потому что после войны куда тяжелее было. Мне — всего 16, а работала - плечо в плечо - со взрослыми женщинами. И все вручную.

Такая судьба, - рассказывает дальше, — и мужу досталась. Мы с ним вместе выросли - жили по соседству. В школе за одной партой сидели. Ему было 14, когда отца на войне убили. Всю работу сам делал.

Пошел в армию - вернулся инвалидом. Там на учениях его ранили. Осколок был в глазу. После операции три месяца лежал в госпитале. Ему тоже приписали легкий труд.

А где его в селе найдешь? Каждое лето - на комбайне, потому что на жатвах только и можно заработать.

В последнее время (умер в 2000-м) раненным глазом совсем не видел.

Мы прожили 46 лет. Вырастили двух дочерей. Одна близко, а другая аж в Подмосковье. И так не очень часто виделись, а теперь - как знать, как оно будет. Жили-жили, и на тебе. Хоть с фотографиями разговаривай.

Снимками родных заставлен в доме весь стол. На стенах — большие, вышитые собственноручно ковры с яркими розами. Пол — в домотканых дорожках. Кровать застелено по-старинному: вышитая простыня с кружевом до самого пола, подушки — «подголовницы» (спят на других, эти — для красоты).

И здесь у женщины все, «как когда-то».

- Только здоровье, — вздыхает, — теперешнее. Никакое.

Щорский район.

Мария Исаченко, "Гарт" №13 (2662) от 27 марта 2014

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.

Додати в: