Понедельник - день тяжелый

Многие не верят. А 63-летний житель Рогозок Щорского района Андрей Ильенко говорит: так и есть. Убедился на собственном горьком опыте. Причем дважды. И оба раза, Утверждает, «по-крупному»: ломал ноги.

Сначала левую. Ему тогда было 30. Работал механизатором в колхозе.

Все произошло за считанные минуты. Ехал к скирде с полными (навешанными на трактор спереди) вилами соломы и угодил одним колесом в яму. Трактор начал падать на один бок. Мужчина выпрыгнул из кабины в последний момент. А встать самостоятельно уже не смог. Ногу раздробило в нескольких местах.

— Лечился восемь месяцев, и все без толку, — сердится и сейчас. — Потому что Нашиба (бывший хирург
Щорской райбольницы. — Авт.) неправильно сложил кости. Так я - молодой и неженатый - стал инвалидом.

Жил тогда с родителями. С каждым годом они все больше нуждались в помощи. Ая- калека. Что мог сделать? Злился на себя - да и только.

Может, со временем перестал бы обращать на это внимание (живут же другие - с намного большими изъянами), если бы не пришлось судиться с колхозом. За картофель, которым частично рассчитывались с работниками. По моим подсчетам, его выдали меньше, чем я заработал. Сначала хотел разобраться тихо-мирно. Не вышло. Тогда я пошел на принцип и подал заявление в суд. Было несколько заседаний в районе, потом дошло идо области.

И вот представьте себе такую картину: хромаю я в зал, где должно слушаться дело, а вслед за мной заходят судья с заседа-тельницей. Один при ходьбе ногу в сторону выбрасывает, другая — без руки. Будто специально подобрали полный комплект калек. Смехота!

Смотрю я на них и думаю: инвалиды. а не сдаются. Работают. Захотелось и мне посоревноваться с немощью. Если бы было две жизни, то одну можно было бы и с тростью проходить, чтобы во второй бегать как конь. Но жизнь только одна: что успеешь сделать, то и твое.

Пошел я опять к врачам. У районных и областных на приеме не раз побывал. Ездил и в Киев. В Запорожье попал к ученику самого Елизарова (российский доктор медицинских наук, профессор Гавриил Елизаров — автор устройства для изменения частей тела методом растягивания или сжимания. Благодаря созданному им аппарату хорошо срастаются костные обломки. — Авт.).

Он единственный (все другие назначали какое-то лечение - кто-то медикаменты, кто-то советовал прикладывать к ноге пшеничные высевки) сказал тяжелую для меня правду: уже все срослось, делать повторную операцию поздно. А может, просто не захотел морочиться.

Я понял, что теперь все зависит только от меня. Поэтому не давал себе расслабляться. Не разлеживался. Тренировал ногу. И через несколько лет опять вышел на работу в колхоз. Сначала завхозом. Потом водителем молоковоза.

— С искалеченной ногой?

— Так с левой же. На ней была только муфта сцепления. Газ и тормоз - на правой. Тогда она еще была здорова.

Ходить было тяжело - изловчился ездить велосипедом. Всегда что-то можно придумать, если не опускать рук. Одно не подошло, ищи другое. Только не скули, что тебе тяжело, и не жалей сам себя. Потому что тогда - хана.

О своем втором увечье (зимой 2003-го) Андрей Васильевич говорит коротко: сам виноват. Дорога была как зеркало. Шагу не ступишь, чтобы не подскользнуться.

— А я же не пешком — велосипедом. И главное - еду. Не падаю. Встречаю одного соседа, другого. Оба кричат: «Ты что, ополоумел? Мало тебе ноги? Хочешь ляпнуться да еще и голову разбить?» Не слушаю - еду. Тут еще один навстречу: «Куда тебя несет, будто на погибель?» Я на него — матом, чтобы не каркал. И в этот момент — брязь на лед. Упал на правую ногу. Опять неудачно.

И опять — операция, опостылевшая больничная койка. Ругаю себя. Потому что хоть и по работе ехал, но разве она не могла подождать? А теперь застрял в больнице- и работа не на уме.

Очень боялся, чтобы не вышло, как с левой ногой. Так врачам сразу и заявил: родители умерли, детей нет, кормить некому, делайте как надо. Делали, переделывали, и, слава богу, хожу. Хотя и с двумя палками.

— Детей нет, а жена?

- Ни жены, ни телевизора. Только радио, — смеется. — Да и его некогда слушать.

- Васильевич с утра до вечера в работе, — рассказывает сельский председатель Андрей Ше-стак. — Не пьянствует. Держит хозяйство. Корову сам доит.

- Корову наверное, буду сбывать, — говорит Андрей Васильевич. — Потому что, кроме нее, есть еще и телка. Много сена нужно. Сам столько не накошу. А все время кого-то нанимать - накладно. Всего тысяча тридцать пенсии. Правда, еще две сотни платят за инвалидность (у него - третья группа). Из фонда (Районное отделение исполнительной дирекции фонда социального страхования от несчастных случаев. — Авт.).

- А готовит, стирает кто?

- Суп я и сам сварю, а с женской работой помогает сестра Катя. Она на 9 лет младше. Недавно овдовела. Живет в Лениновке Менского района. От моего дома - 4 километра.

- Не страшно одному? А вдруг воры?

- Разве что лиса, — смеется.

— Трех куриц уже украла.

Дрова заготовляет сам. Возит конем. Он у них с сестрой на двоих. Накладывает понемногу, «по нескольку палок» — жалеет животное. И в ненастье никогда не выезжает. Специально для коня каждый год сеет по десять соток свеклы. Сам выпалывает и выкапывает.

- Наработаюсь, а затем заснуть не могу. Ноги болят, пухнут.

- Если бы не было тех двух несчастливых понедельников, жизнь могла бы сложиться совсем иначе, - вырывается у меня. Через минуту я уже жалею об этих словах. Потому что Андрей Васильевич внезапно обрывает разговор:

- Мне некогда об этом думать.

И начинает готовить мешки.

Под кукурузу. Собирается за ней в Лениновку. Там она по гривне десять за кило. Почти на 60 копеек дешевле, чем в Рогозках.

Щорский район

Мария Исаченко, еженедельник "Гарт" №48 (2645) от 28 ноября 2013

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.