Одинокая и совсем глухая

Ей никто и никогда уже не скажет «мама», никто не пожалеет, и стакан воды разве что соседи подадут. Только на Бога и надеется, что примет ее ходячей, девяностолетняя Александра Григорьевна Лебедева из Талалаевки.


Раньше она умела «читать» сказанное другими по губам, теперь же ей нужно только писать все, что хочется сказать. А вот очков не носит и сейчас. Но жалуется, что в последнее время стала плохо видеть, и просит писать прописными буквами. Увидев в моих руках фотоаппарат, Александра Григорьевна сразу поняла, что я из газеты. Но говорит со мной так, будто впервые меня увидела. А еще года три назад мы сажали рядом огороды. Но бабушка об этом уже забыла. Она уже многое хорошее из своей жизни забыла, хотя его так мало было за все девяносто лет, а вот горе — оно не забывается... Бабушка показывает свои обожженные руки:«Вчера окна красила, хотела краску отмыть, но вместо растворителя нашла в гараже покойного сына, наверное, кислоту. Плеснула на ладонь... и вот». Большие натруженные руки распухли, пошли пятнами.

Родилась она 23 августа 1923 года на хуторе Березовском {теперь Чернецкого сельсовета) на Талалаевщине. Там до войны закончила среднюю школу, а в 1941 -м ее забрали в Германию. Эти страшные моменты она хорошо помнит и горько плачет, вспоминая. А после войны, казалось, все будет хорошо, нужно только не лениться, работать. В 1946-м замуж вышла за Василия Лебедева, в 1947-м у них родился Толя, а через два года — Валера, но он мало прожил. Даты его смерти она не помнит: «Ему был годик и месяц, как заболел и сразу умер. Как конфеточка был, когда ручки ему сложили...» К тому времени Лебедевы уже жили в Талалаевке. Муж вагоны на железной дороге разгружал, а она, как женщина образованная (полное среднее образование после войны мало кто имел) и вдобавок с твердым характером и организаторскими способностями, была завситроцехом на Тапалаевском хлебозаводе, потом — на Сребнянском. Позже работала в торговле. Лебедьшу (так называют ее в поселке) помнят женщиной, у которой во времена сплошных дефицитов многое в руках было. Построило семейство себе прекрасный для того времени дом. Всего в доме хватало, только счастья было негусто.

«От мужа я добра не видела, — рассказывает бабушка Шура, — работящий был, но водку любил. Не жалел меня. Ссорились мы и дрались. Умер он давно. Когда - не помню, это надо на кресте смотреть. Я уже забыла, какого числа и Толя умер. Знаю, что в июне 2009-го... Тогда я совсем оглохла. Думала, с Юлькой, внучкой, его из тюрьмы дождемся. Но Юльку у меня забрали... Я, бывает, забуду, какой месяц и день. Людей поспрашиваю, напишут мне. Был где-то и аппарат слуховой -не знаю где, и зубы вставные потеряла. Ноги меня не носят. Страшна старость, когда ты никому не нужен...»

Всю свою безграничную материнскую любовь она отдавала единственному сыну. У Анатолия были золотые руки сварщика. Когда 40 лет назад в районе начал работу нефтегазо-промысел, он постоянно работал в этой системе. После работы калымил — когда люди стали проводить газ в дома, Анатолий со своим умением был нарасхват. У женщин тоже — собой красавец, еще и с деньгами. Только вот выпивал лишнего... С первой женой развелись, там дочь росла, пошел в примаки к другой — и там не получилось. Только мать всюду за сыном руку тянула. Ему было за 50, когда встретил Наталью, младше его почти на 15 лет, точнее, заметил ее, так как в одном поселке жили. Не считаясь с бесконечными сплетнями маленького поселка, они ходили, взявшись за руки, как молодожены. В 53 года Анатолий стал отцом — родилась дочь Юля. Но их позднее счастье было коротким. Наталья работала у предпринимателя, ездила в село Украинское. Анатолий — на буровой, рядом с этим селом. Юля днем оставалась с бабушкой Шурой. Как-то на выезде у Наталии случился инсульт, у нее было высокое давление. Она умерла на руках у своего мужа, которого позвали, когда она потеряла сознание. Юле тогда было всего 3 года, бабушке Шуре — все 80. Она старалась во всем заменить малышке маму, но это было практически невозможно. Отец же горе топил в рюмке.

Именно эта проклятая рюмка и стала причиной совершенного им страшного преступления. Как раз в день нефтегазопромышленника, 9 сентября 2006 года, Анатолий был в шумной компании, приревновал к женщине, которой симпатизировал, своего знакомого и... вогнал в него нож. Суд признал его виновным, люди осудили. Только мать и поныне не верит, что ее Толя мог такое сделать, считает, что его подставила та пьяная женщина, а он на себя взял вину. Она пыталась обжаловать приговор — 10 лет лишения свободы, но безрезультатно. А ей было уже 85.

Анатолий отбывал наказание в Уманском районе Черкасской области. Как только получал разрешение на свидание, мать с Юлей ехала к нему. Трудно представить, как совершенно глухая женщина в таких годах, еще и с малолетним ребенком, ехала в Киев, делала пересадку на Умань, а оттуда уже ехала в Старые Бабаны (там колония). Как-то у бабушки Шуры украли из кармана паспорт и свидетельство Юли, наверное, думали, что там деньги. Весной 2009-го Анатолий заболел.«Поехала к нему, а он помидоров просит, — рассказывает, — там только два в магазине и было, купила. Туда ехала - плакала, назад - еще сильнее. .. Умер он в июне, а вот какого числа — не вспомню. У них начальник колонии хорошим человеком был, так как нашел, как в наш район дозвониться, чтобы сообщить мне о смерти сына. Нашла я машину, 3 тысячи заплатила, чтобы привезли его домой похоронить. Боялась, чтобы там не похоронили без меня. Я же не знаю, как звонить... Туда гроб пустой везла, назад - с сыном. Как только сердце мое не разорвалось. Наверное, меня спасло, что Юлька у меня была. Люди помогли мне организовать похороны. А вскоре после того у меня и Юльку забрала сестра ее матери в Дегтяри Сребнянского района. Девочка стала в школе непослушной, вот и решили, что я ее не воспитываю, что в свои годы уже не дам ей толку. Если бы я не глухая, мне бы с ребенком легче было. Все равно Юльке у меня лучше было. И дом я ей уже отписала, потому что у нее ведь ни матери, ни отца. Я, как пенсию получу, нанимаю машину и еду в Дегтяри ребенка увидеть. Уже в 8-й класс она пошла... Я каждый день за ней плачу», — бабушка вытирает слезы обожженными руками.

Но все же мир не без добрых людей. Неизвестно, как бы обходилась Александра Григорьевна без Лиды и Николая Гуриненко. Когда ее сына посадили, она не раз нанимала Николая съездить в Старые Бабаны на его «запорожце». Он немного брал, если сравнивать с тарифами других, более «классных» машин. Александра Григорьевна семейству в матери годится, поэтому чисто по совести человеческой и помогут то там, то там, к внучке свозят. «Наведываюсь каждый день к бабе, — рассказывает Николай. — Жалко ее, и все. Хлеба куплю ей, еще чего-то, что попросит. На огороде помогаем. И так захожу, ведь возраст уже такой у нее, что не дай Бог чего, так никто и не будет знать. Было раз, когда и милицию вызывал, и окно разбивал, потому что не выходила. А она ведь не слышит, сколько ни стучи. Оказывается, упала, ушиблась, плохо ей, лежит и дом не отпирает. Кто мог подумать, что Ле-бедьша так тяжело век будет доживать. И кто знает, что в этом мире каждого из нас ждет...»

Конечно, есть в районе социальные службы, но Александра Григорьевна, которая всю жизнь привыкла все делать самостоятельно, еще туда не обращалась и надеется, что немилосердная судьба таки смилостивится над ней и даст возможность дожить дни в своем доме. Двух собачек держит, котика, кур и курчат, огород обрабатывает. Ходить ей трудно, потому что у нее большая грыжа, больные ноги, но все равно, опираясь на два посошка, поднимается и идет... пока жива.

пгт Тапалаевка

Александра Гострая, еженедельник "Гарт" №39 (2636) от 26 сентября 2013

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.

Додати в: