Живы!

7 января, около 23 часов, взорвался котел в сауне при менском кафе «МонАни». Горячим паром, кипятком ошпарило 23-летнего сотрудника «Приватбанка» Олега Богдана, 24-летнего сотрудника управления труда райгосадминистрации Игоря Ларченко и 22-летнюю студентку Юлию Кузьменко. У всех тяжелые ожоги — второй-третьей степени. У Игоря Ларченко ошпарено 85 процентов тела. У Юлии Кузьменко — 80, у Олега Богдана — 65 процентов. В сауне отдыхали двенадцать человек. Девять из компании отделались испугом и царапинами.

9 января после обеда из Черниговской областной больницы пострадавших перевезли в Киев, в центр термической и пластической хирургии (ожоговый центр). Ребята живы! На днях им сделали операции по наращиванию кожи.

«Ниагара» не работала, решили поехать к Васгену

— На Рождество решили собраться компанией. Я приехал на каникулы из Харькова, — говорит Василий Дюмин. — Решили поесть шашлык, отметить праздник. Отдыхали в санатории «Остреч». Сняли там беседку. Под вечер начали собираться. Заказали водителя, который развез нас по домам. Я предложил продолжить отдых в сауне. Мне все равно было, в какую сауну ехать. Ребята позвонили в «Ниагару», куда ходили постоянно. Но в этот день она не работала. Миша Котов сказал, что открылась новая баня, у Васгена (так называют местные жители владельца кафе «МонАни» Вардана Казаряна). Можно поехать туда.

Позвонили заранее, заказали на 20.30. Стоила сауна 100 гривен в час. Оплата после того, как попаримся. В сауну приехали в 20.40. Она была уже разогрета. Париться планировали часа три. Из напитков взяли с собой только пиво «1715». В кафе ничего не покупали, ни спиртного, ни закуски.

Сауна ничем не отличалась от других. По меркам Харькова, очень даже приличная. Хозяин показал, где можно переодеться. Туалет, дрова, душ. Предупредил, что один кран поломан. Если его открутить, то бойлер может взорваться. (Никто не подумал, что сказано всерьез. — Авт.) Пользовались, как сказал Васген, одним краном, нам хватало.

До взрыва, минут за двадцать, я подбросил в котел небольшой треугольный кусочек вагонки, которой была обшита сауна. Не потому, что скучно стало, а потому, что камни уже были почти холодные. Не знаю, подбрасывал дрова кто-то или нет, но когда подбрасывал я, то дров в котле не было.

— Пива выпили стакана по два, ребята, может, больше, — говорит Дарья Аландаренко. — Мы были не пьяные. Мне на следующий день на работу. Работаю в «Приватбанке», в Мене, кассиром. Перед тем как ехать в сауну, меня видели родители. Если бы я была пьяная, они меня никуда не отпустили бы.

Кожа отпадала, капала кровь

— Я, Саша Мищенко и Сережа Снитко как раз вышли из парилки. Я пошла в душ. Ребята — на улицу, обтираться снегом. Игорь Ларченко, Олег Богдан и его девушка Юля Кузьменко пошли после нас в парилку. Когда произошел взрыв, я была в душе, меня не зацепило. Открыла шторку душа — увидела уже обломки и развалины. Миша Котов в этот момент шел с улицы, его накрыло дверью. Саша стал на колени. Остальные сидели: кто в предбаннике, кто за столом, кто просто на диване. Что произошло, сразу и не поняла. Когда вытащили ребят, на них страшно было смотреть. Кожа отпадала. Я сразу выбежала на улицу. Когда вернулась, Юля сидела на диване. Вася Дюмин пытался смыть с нее грязь. Хорошо помню Игоря Ларченко. Если помидор обдать кипятком, шкурка будет легко счищаться. На Игоре кожа свисала мелкими кусками, капала кровь.

После больницы, когда ехали домой на такси, таксист говорил, что этот котел сделан в дворовых условиях. Когда его испытывали первый раз, он взорвался. Но его заварили и установили в сауну.

— Котел взорвался у меня перед глазами,— продолжает Василий Дюмин, — Взрыв был без огня. Ничего не видно было секунд пять. Знаете, как взрывается петарда? Только это было намного громче.

В панике начали оглядывать друг друга, искать вещи. Я не нашел свои ботинки и целые сутки ходил в обуви Игоря. Пар, мусор, песок во рту. Мы отделались синяками и царапинами. Я с Сашей Мищенко забежал в парилку. Сначала помогли выйти Юле. Олег вышел сам. Он спрашивал: «Даша, что у меня с лицом? Все нормально?» Потом вынесли Игоря. Он пострадал больше всех, так как сидел возле камней. Игоря посадили на пол возле стены. Он сказал только: «Больно. Вызовите «скорую».

Но «скорую» уже вызвал владелец кафе Вардан Казарян. Когда котел взорвался, он сразу прибежал к нам со словами: «Давайте только не будем подымать шумиху». Создалось такое впечатление, вроде он ожидал, что котел взорвется.

Надеялся спасти «Пантенолом»?

— «Скорая» приехала быстро. Игоря я выносил на носилках, в том положении, в котором вынесли из парилки, — сидя. Обуви на мне тогда еще не было, ходил босиком. Мы вызвали такси и поехали за «скорой». Начали звонить родителям Игоря. Родителям Олега и Юли дозвониться не смогли. Я позвонил своему отцу. Он поехал к ним домой, разбудил и привез на машине в больницу. Миша ходил в обуви Олега и не нашел свою курточку, — добавляет Саша Мищенко.

— В больницу мы приехали все. Сидели, ждали, что скажут врачи. Как и на чем владелец сауны приехал в больницу, не знаю.Но мы его видели вместе с каким-то мужчиной его национальности. Он передавал врачам несколько упаковок пантенола (спрей от ожогов).

Родителям сказал: «Не волнуйтесь, все будет хорошо».

— Говорят, он дал каждому по полторы тысячи гривен?

— Говорят,— улыбается Вася. — Лично я не знаю, кому он давал эти деньги. Ни мы, ни родители в руках их не держали. Где-то около часу ночи некоторым ребятам вызвали такси. Они уехали домой. Я с Сашей остался.

Около двух часов я написал сообщение девушке Игоря, Лесе Крук, что он в больнице.

Пока ждали, обсуждали: нам очень повезло, что пар не попал в глаза и не выключился свет. Я даже не могу представить, что бы было.

Хотел освятить, да опоздал...

Говорят, что владелец сауны приходил в церковь и просил батюшку, чтобы тот ее посвятил. Батюшка ответил — после праздников.

— Слухи ходят разные.— говорит Вася. — И то, что он делал ее для себя. Но мы-то ее заказали. Нам главное, чтобы ребята выкарабкались. В среду, 9 января, их первый раз покормили. Юля даже покушала сама, сидя.

Из самых простых коробок из-под продуктов мы сделали ящики для пожертвований. В самых людных местах: в магазинах, банке, на почте повесили плакаты с фото ребят о просьбе помочь. Расклеили банковские реквизиты родителей. За первый день собрали около девяти тысяч гривен. Мама Игоря говорила, что в день нужно тратить около трех тысяч на каждого.

До утра смыли все следы

На следующий день, когда ребята пришли на развалины искать свои вещи, крови уже не было, вещей тоже. Предполагают, что кто-то ночью или рано утром все убрал.

— В этот вечер я сидела дома. Иду на красный диплом, поэтому готовилась к экзамену. 8 января должна была ехать в Чернигов, в институт, — вспоминает 22-летняя Леся Крук. — Вместе с Игорем мы уже четыре года.

Около двух часов ночи мне пришла СМСка от Васи: «Игорь в больнице». Я разбудила папу, и мы поехали. Вместе с ребятами просидели еще несколько часов. У родителей были слезы, паника и истерика. Но мама Игоря Галина Ларченко взяла все под свой контроль. Она депутат райрады, работала на руководящих должностях. В палате было холодно, поэтому я привезла им два обогревателя, потом довезла еще один.

Часа два ждали врачей из Чернигова. Ребята даже поскандалили с врачами.

Утром меня папа отвез в Чернигов. Не на экзамен, в больницу. Спасибо преподавателю, что понял мою ситуацию.

Университет поможет, чем сможет

Юлия Кузьменко учится в Черниговском технологическом университете на факультете социальной работы.

— К сожалению, сейчас каникулы, — говорит Татьяна Волоковницкая, преподаватель и организатор культурно-массовых мероприятий.— Я разместила в соцсетях реквизиты, на которые можно перечислить деньги. Повесили объявление в холле. Преподаватели приносили деньги и просили сбросить ребятам на счет. Наши студенты ходили сдавать кровь. Если бы был учебный процесс, то я собрала бы старост всех групп и объявила бы им лично. Сейчас студенты еще съезжаются на экзамены. Людей станет больше. Поможем, чем сможем.

* * *

Тем временем кафе «МонАни» закрылось.

— Я видела Казаряна в больнице, когда ребята были в Чернигове, — говорит Леся Крук. — Говорят, он со своей дочкой Элен приезжал в Киев 11 января. Но мама Игоря мне ничего не говорила. Общаться с Казаряном я не могу. Он утверждает, что ребята перетопили сауну, и она взорвалась по их вине. У него спросили: «А ты бы пустил своих детей в эту сауну?» На что он ответил: «Нет».

В Мене говорят, что Вардан Казарян сбежал из города.

Состояние пациентов стабильно тяжелое

— Состояние пациентов на 16 января стабильно тяжелое, — говорит областной комбустиолог (врач по ожогам) Виктор Яременко. — Я общался с главным комбустиологом Минздрава Георгием Козинцем. В ожоговом центре больным оказывают максимально возможную помощь. Очень большое опасение вызывает состояние девочки, Юлии Кузьменко.

Пострадавших вывели из шокового состояния. Теперь преодолевают ожоговую токсемию, Это вторая стадия ожоговой болезни, которая всегда наступает после ожогового шока. При ожоговой токсемии в кровь поступают токсины, организм отравляется.

Больных оперировали. Суть операций в том, что снимаются поврежденные ткани. Проводится ксенопластика. То есть наращивается заменитель собственной кожи. При ксенопластике используется свиная кожа или! синтетические материалы.

Юлия Сачивец, Тамара Кравченко, еженедельник "ВЕСТЬ" №3 (532) от 17.01.13

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.