Едва не сгубило собственное имя

В селе Южное Ичнянского района проживает 83-летняя Сталина Клименко. В годы фашистской оккупации ей пришлось пере жить немало испытаний — обстрелы, эвакуацию, голод. Чтобы выжить, ей пришлось изменить даже собственное имя.



Несмотря на солидный возраст, Сталина Федоровна имеет ясный ум и прекрасную память. Ее подводят только ноги, но это отнюдь не мешает женщине рассказывать о военном лихолетье так, словно она пережила его вчера:

— Это сейчас я живу в Южном, а родилась и встретила войну в Яхновке тогда еще Лосиновского района (сейчас Нежинский. — Авт.). Мой отец, Федор Антонович, был директором местного совхоза, и в Яхновке его все знали.

А мама, Федора Емельяновна, вела домашнее хозяйство, смотрела за детьми. Нас в семье было трое. Я и две старшие сестры - Тамара (1928 года рождения) и Нина (1930-го). Назвать меня Сталиной отцу посоветовал Алексей Федоров (в будущем командир Черниговско-Волынского партизанского соединения. — Авт.), который тогда был первым секретарем обкома партии. С папой они дружили, и во время своих визитов в совхоз Федоров не раз заезжал к нам в гости.

Федор Антонович был офицером запаса, и незадолго до нападения Германии на СССР его забрали на переподготовку.

— Война застала отца вне дома, — продолжает Сталина Федоровна. — Мама рассказывала, как однажды вышла хлопотать по хозяйству и услышала сильный гул. Это пролетел немецкий самолет. Сосед, проходивший мимо двора, закричал: «Федора, война началась!» Потом стало известно, что тот самолет бомбил станцию в Нежине. Мама вся в слезах зашла в дом. Что делать? Ведь она была беременна. Именно тогда мы и получили единственное за всю войну письмо от отца. Он писал: «Выезжайте немедленно. Придут немиы — убьют всех партийных и их семьи». Мама поспешила в Лосиновку просить подводу. Отец был на хорошем счету, и нам выделили сразу две, еще и одного мужчину в помощь. Все, что было нажито, — огород, скот — бросили. Взяли только самое необходимое. Ехать решили в Курск, где жила папина мать. По дороге туда я впервые увидела все ужасы войны. Мы переезжали мост в Белополье (Сумская область. — Авт.), а в это время люди гнали стадо коров. Тут немцы как начали их бомбить! Коровы, люди... погибли все.



Добравшись до Курска, Сталина Федоровна с матерью и сестрами побыли у бабушки всего месяц.

— Когда фашисты начали подходить к городу, бабушка сказала нам: «Уходите от меня, потому что немцы придут и нас уничтожат». На следующий день мама пошла в военкомат. Там собирали жен партийных работников, выдавали им пайки и готовили к эвакуации на Урал. Но когда мама пришла к военкому, началась бомбежка. Под берегом реки ей как-то удалось добежать домой, а наутро она... родила нам брата Виталика. Как раз выезжать надо, да куда там. Так и остались в Курске. Сняли квартирку и начали выживать. Очень тяжело было, есть нечего. Мама, бывало, Витю на старшую сестру оставит, возьмет с собой какую-то одежду и идет в село за 5 километров, чтобы выменять на продукты. А морозы в 41-м страшные были. Зайдет в дом:«Поменяйте на еду, потому что дети умирают», а люди отвечают: «Не надо нам такого. А вот если бы юбочку свою дали». И выбора не было — отдала. Сама осталась в нижнем белье, зато получила немного зерна, картошечки. Старшие сестры, помню, бегали по снегу в поле искать свеклу, оставшуюся в земле. Принесут, а мама сварит, чтобы с голоду не умерли.

Весной 42-го, говорит Сталина Федоровна, мать пошла работать в общину. Ей выделили немного земли.

— У людей мы выпросили картошки и посадили огород. Стало немного легче. Когда потеплело, дети начали выходить на улицу (немцы уже были в Курске), бегают возле меня и кричат: «Сталина! Сталина!» А фашисты стали и смотрят. Хорошо, что люди сказали: «Что вы делаете?! Девочку убьют!», так они затихли. Троюродный брат отца тогда работал на немцев, а тайно был в партизанах. Он вызвал мать к себе и говорит: «Феня, мне уже сигнал поступил, что дети Сталина зовут. Делай что-то, потому что дочь убьют». Тогда мама пришла домой и сказала, что теперь я Тася. А детям, которые меня звали Сталиной, я объяснила: «Сталина умерла, а я Тася». Так и дожили до 1943 года. А когда наши войска начали наступать, так мы неделю жили в погребе. Такие бои шли, что даже небо горело от ракет. Утром пришла соседка, говорит: «Живы? Выходите, уже наши зашли». Мы вылезли, смотрим - идут солдатики, мокрые с ног до головы. Они наступали через болото и, не зная о немецких торфяных ямах, падали в в оду, тонули...

После того как войска освободили Черниговщину, Сталина и ее семья весной 1944-го перебрались в Парафиевку на Ичнянщине.

— Мы поселились у маминой матери. Стали обживаться, я пошла в первый класс, а от отца все не было весточки. Как выяснилось, он все это время был в плену. Немцы вывезли их на какой-то остров, где они ели водоросли и все, что можно было съесть. А освободили их американцы. Уже после войны бабушке пришло письмо от отца: «Скажите, где моя семья?» Радости было, вы бы знали! Письмо папа отправил из Москвы, куда попал на «фильтрацию» как военнопленный. Домой вернулся зимой. Тощий. За то, что был в плену, его лишили партбилета. Он устроился в парафиевскую больницу завхозом. Нам дали хорошую квартиру от больницы, потом мы купили корову.

Жизнь стала налаживаться, но в августе 1948 года отца Сталины убили.

— В послевоенное время орудовала банда, которая регулярно обворовывала больницу, потому что одна из медсестер доносила бандитам, когда и какие продукты привезли.

Папа догадался и обмолвился, что скоро выведет всех на чистую воду. Медсестра сообщила это главарю банды, и вдень свадьбы моей сестры Тамары отца застрелили. Это случилось в полночь. Гости уже отгуляли и разошлись, но один из них уснул за столом. Папа решил провести его домой, а когда возвращался, в него выстрелили. Он не дошел до дома всего 50 метров... А вскоре после этого пришло письмо от Федорова, что отца таки восстановили в партии (он этого очень хотел).

Из-за нехватки денег сразу после школы Сталина Федоровна устроилась разнорабочей на сахарный завод. А чуть позже — поваром в парафиев-ский детсад.

— Там я проработала 40 лет, до самой пенсии. От детсада мне дали казенную квартиру. Затем вышла замуж. Моя дочь Лариса (сейчас ей 48), кстати, тоже повар. У меня двое замечательных внуков (Жене - 27, Саше - 23) и двое правнуков Настя и Леня.

Свой век Сталина Федоровна доживает в Южном (лет 10 назад ее забрала к себе дочь). Напоследок спрашиваем, какое же имя ей больше по душе — Сталина или Тася?

— Это по документам я Сталина, а в жизни — Тася. Так меня все называют, даже правнуки говорят: «Баба Тася».

Алексей Прищепа, «Гарт» №43 (3003) от 22 октября 2020

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.

Додати в: