Николай Вовнянко: «Мёд — это не лекарство, это продукт питания»

Понеділок, 3 серпня 2009 15:25 | Переглядів: 12301

Тамара Михайлівна

Когда все вокруг начинает пахнуть медом, самое время отправиться именно туда, откуда этот мед берется — на пасеку.

Три часа до мёда

— Прежде чем начать говорить о мёде, я должен сказать: мёд — это не лекарство, это продукт питания, — так начинает беседу один из самых успешных пасечников Украины, наш земляк Николай Вовнянко.
Пасека пана Николая находится аж в Сребнянском районе, в селе Сокиринцы (40 километров от Прилук), и чтобы посмотреть на все это пчелиное товарищество, нужно три часа оттрястись в автобусе. К счастью, пчеловод приглашает меня проехаться с ним в белом бусике «Мерседес».
В салоне автомобиля пахнет чем-то, будто очень сладкой малиной... «Да это медовуха, — смеется в усы Николай Иванович. — Вожу ее в кузове, она разливается, а потом — аромат на всю машину...»
Дорога занимает три часа, и я слушаю рассказ о пчеловодческой жизни, о чудных крылатых насекомых и о мёде:
— Будто мода какая-то пошла видеть в мёде только лекарство, — продолжает водитель. — Конечно, и не без этого. Для хорошего самочувствия даже врачи рекомендуют употреблять ежедневно 1 грамм мёда на 1 килограмм веса. Но прежде всего мёд — это еда.
За окнами тянутся цветущие поля, на небе появляются сказочные звери из тучек, а мой попутчик рассказывает истории из своей жизни.
— Десять лет, с 1993-го по 2003-й, я возил мёд в Питер продавать, — вспоминает он. — Ездил на разные предприятия... Сколько я там насмотрелся и наслышался! Например, приехал раз на предприятие химической промышленности — как положено, с документами на мёд. Все на меня как набросились — и пробовали, и хвалили, и расспрашивали... А купила мёд всего одна женщина — майонезную баночку... И вдруг все разбежались, и никто больше ничего не покупает. Но договоренность-то была на два дня торговли, я и на следующий день пришел. И уже тут у меня всё буквально размели. Спрашиваю потом «А что это такое вчера было?» Мне и объясняют, что майонезная баночка мёда вчера была куплена для того, чтобы сделать анализ. А уже как он хороший вышел, то все и решились покупать.

«Это мой крест»

Родом Николай Иванович из тех же самых Сокиринцев. Ни отец его, ни мать, пчеловодством не занимались. Да и у него самого не было никогда какой-то романтической идеи о пчелах, какой-то особенной любви к этим жужжащим насекомым.
Началось все в начале 80-х — с товарища, который попросил Колю помочь с обустройством ульев (их тогда было всего четыре).
— В то время я разводил кролей, — вспоминает Николай Иванович. — Но как раз пошла какая-то болезнь, после которой они все вымерли... Кто знает, если бы не она, то случилось ли бы все в жизни так, как есть...
Товарищ ушел в армию, а другу оставил пасеку с договором: когда вернется, то все ульи поделят пополам.
— Я подсчитал: от одной семьи за сезон можно взять один бидон мёда. А бидон этот стоил приблизительно столько, сколько и кабанчик, — ведет рассказ дальше Николай Иванович. — Но уже в то время в селе были пчеловоды, которые имели по 25 семей. А вот 25 кабанов сразу не выращивал никто...
Подсчеты воплотились в жизнь, и ко времени демобилизации товарища у Николая Ивановича было 30 семей пчел. В 85 году — уже сто. Сегодня их — около 285.

Что было и что есть

— Пчеловод — это прежде всего многогранная личность, — рассуждает мой собеседник. — Он обязательно должен иметь высокий интеллект, целеустремленность, должен быть трудолюбивым и любить свое дело. Если какого-то из этих качеств не будет хватать, то вряд ли что-нибудь получится.
Что касается самого Николая Ивановича, то он просто воплощение настоящего пчеловода-медовара: это человек очень грамотный, сосредоточенный и в то же время открытый. Николай Иванович говорит очень красивым языком и во всех ситуациях показывает себя опытным и уравновешенным.
О том, как выглядит в Украине община коллег по пасеке, он отзывается так:
— Когда я только начинал заниматься этим делом, все выглядело иначе — на все село были два-три пчеловода с на то время большими пасеками (до 50 семей), а вокруг них «кучковались» мене серьезные пчеловоды. Именно эти лидеры были ответственными за организацию вывоза ульев, за выбор правильного места. Это было и важно, и приятно — надо было и кашу сварить, и выпить на природе. С тех времен остались даже пчеловодческие домики в полях...

Сейчас все изменилось — большей частью из-за перемен в природе. Гречихи сеют заметно меньше — и ранней, и поздней. А если сеют, то удобряют ее химикатами, и поэтому пчела на цветок уже не садится — соответственно, гречишного мёда становится меньше. К тому же за последние десятилетия уменьшилось количество липовых деревьев. Из-за того и потеряли смысл выезды на поля — теперь пчелы собирают мёд с того, что есть вокруг пасеки. Зато сегодня 50 семей — никак не большая пасека. В наше время бывают хозяйства до трех тысяч семей...
— Но теперь акаций больше стало, — говорит Николай Иванович, показывая за небольшую рощицу за окном. — Эти деревья довольно быстро растут, у них большая корневая система — их используют для формирования лесополос. Ну, и пчелам есть куда летать...
Как ни прискорбно, но не все пчеловоды — такие вот чудесные и старательные.
— Как живется тем, что продает некачественный мёд?
— Знаете, им живется намного лучше, чем честным людям, — горько улыбается Николай Иванович.

***

Способов нечестно продавать мёд или же продавать честно, но не совсем мёд, множество. Иногда доходит до абсурда.
— На выставках, бывает, вижу, как люди продают будто бы мёд из софоры — это японская акация. Продают его в три раза дороже, чем обычный акациевый. Но дело в том, что это дерево растет только в Крыму, да и всего софор там около девяти сотен, при том разбросанных по всему полуострову. То есть, в Украине такой мёд не производят! Конечно, у таких продавцов покупателей меньше, но из-за цены они свое получают…
— А какие есть простые методы различить хороший мёд от некачественного?
— Знаете, это приходит только с опытом, — опять улыбается собеседник. — Могу посоветовать не покупать мёд большими партиями. Купил немного, а если понравилось — можно в следующий раз смело идти за добавкой к тому же человеку.
Еще мне посоветовали «проверять» самих продавцов мёда. Чтобы определить грамотность продавца, можно спросить, нужно ли мёд ставить в холодильник (правильный ответ — не нужно, и если «пчелиный мастер» утверждает обратное, значит, нужно поискать себе другого), также можно поинтересоваться, засахарится ли его мёд (не засахариваться может только мёд из белой акации и каштановый мёд). Кстати, каштанового мёда в Украине тоже не производят — его собирают только со съедобного каштана, а ближайшие его посадки — аж на Кавказе.

***

Вообще-то, мёд проверяет санстанция и ветеринарная служба. Но проконтролировать его качество довольно сложно — во всем объеме мёда есть максимум 3% веществ, которые определяют цвет, запах и вид мёда в целом.
Однако у некоторых людей есть свои, можно сказать, эксклюзивные методы определения качества и натуральности мёда. Николай Иванович рассказал историю о женщине, у которой была аллергия на натуральный мёд. Проявления ее, аллергии, были не самые страшные: после ложечки сладкого продукта у дамы... пропадал голос.
— Так что же вы, совсем мёда не едите?! — вспоминает свое удивление мой попутчик. — Отчего же, отвечает та, ем. Но перед сном. (Хитро!)
Мёд Николая Ивановича покупательница оценила высоко:
— Когда я налил ей баночку, только по губам смог прочитать: «Спасибо».

Поэзия

Вот уже и Сокиринцы. Село все в зелени, справа по борту проплывает поместье Галаганов. Несколько минут — и мы подъезжаем. «Наверное, сейчас будет красивый богатый дом», — думаю я про себя. Однако… что я вижу? Белая мазанка, синяя веранда и шикарные клумбы с цветами.
Николай Иванович, будто прочитав мои мысли, улыбается:
— Вы рассчитывали увидеть «маєток»? А его нету...
На пороге встречает нас улыбчивая Тамара Михайловна, жена Николая Ивановича.
— Сейчас, можно сказать, всей пасекой занимается Тома, уже более десяти лет, — ласково глядя на жену, говорит Николай Иванович. — Я все больше отвечаю за медовуху, за сбыт мёда...
И вот она — пасека, то, ради чего мы сюда приехали. И вновь ломаются все мои представления. Я ожидала, что это будет как в мультфильмах — цветущее поле, а на нем маленькие желтые «хатки». На самом же деле, пасека у Николая Ивановича — это сто серых деревянных «многоэтажек» за домом! Правда, с самого начала, когда их только сделали, ульи были и вправду желтые, натертые воском. Но со временем стали выглядеть более буднично.
— А что это за запах на пасеке? — настороженно спрашивает подоспевшая к нам Тамара.
— Груши? — пытаюсь я угадать.
— Да нет, — успокаивает нас хозяин. — Это обычный запах пасеки... О, а вот это уже и медком потянуло.

И правда. Сосредоточившись, под тихое жужжанье пчел, можно уловить тонкий сладкий запах.
— А куда сейчас пчелы летают? — спрашиваю, рассматривая броуновское движение около ульев.
— Старые мёд собирают, а эти, молодые, роятся. Они будто «фотографируют» свой улей, местность вокруг. Запоминают.
Как человек, не имеющий ни малейшего отношения к пасеке, я интересуюсь, в чем же вообще заключается жизнь этих насекомых, как они уживаются с человеком, какой ритм их существования... В ответ на мои вопросы пчеловод так глубокомысленно и широко отвечает, что понимаешь: несколькими предложениями тут не обойтись. Не зря же люди посвящают этому занятию всю жизнь.
Давно интересовал меня вопрос, как люди различают сорта мёда?
— Ну как же — по вкусу, цвету и запаху,— как само собой разумеющееся говорит Николай Иванович.

Самым дешевым считается рапсовый мёд. Его даже не собирают отдельно, потому что, как ни странно, он имеет запах и привкус... мочи. На порядок выше ценится мёд из разнотравья. За ним идут липовый, гречишный, и потом — мёд из клевера. Конечно же, это не все сорта мёда. Даже тех, которые бывают в Украине, намного больше, не говоря уже об экзотических продуктах. Кстати, Украине, как обычно, повезло: наши пчелы не приносят такого мёда, от которого бы человеку или пчеле было плохо. В других странах такие сорта есть, и они довольно опасны для здоровья.

Теория и практика

Пчелиная семья — это биологически полноценное общество, которое состоит из пчел разного возраста, личинок, трутней и матки. У каждой семьи есть свое жизненное пространство — или это улей, или дупло, или любое другое защищенное от ветра и влаги место. Жизнь семьи четко распределена по сезонам. Зимой пчелы неактивны — обычно их ульи заносят в теплое сухое место. Считается, что в холодную пору пчелы — в анабиозе. «А как по мне, так они просто спят», — шутит Николай Иванович.
Весной насекомые очищают свое жилище и отправляются заново осваивать местность вокруг — за зиму они будто всё забывают. А в конце мая и летом с пчелами происходит самое загадочное и самое ожидаемое: они роятся.
— Этого процесса одновременно и боятся, и с трепетом ожидают все пчеловоды, — рассказывает мне Николай Иванович. — Новый рой определяет характер всей пчелиной семьи. Каким он будет, предсказать невозможно, ведь никогда нельзя угадать, от какого трутня будут пчелы. А семьи, как и у людей, так и у пчел, бывают семьи работящие, бывают и ленивые.

***

Конечно же, первая ассоциация со словом «пчела» у большинства людей — это жало. Однако мы с Николаем Ивановичем довольно долгое время стояли на самой пасеке, и ни одна пчела не обратила внимания ни на него, ни на меня...
— А пчелы знают своего «хозяина»?
— Не думаю. Но что они наверняка знают, так это посторонний запах. Судя по тому, сколько мы здесь стоим, можно сказать, что вы парфумами не пользуетесь.
— Правильно.
— Ну вот. Иначе мы давно уже спрятались бы где-нибудь.
Наверное, чем-то пчелы и на собак похожи — что те реагируют на запахи, что эти. И собаки еще на адреналин реагируют. Как оказалось, пчелы — тоже.
— Главное — это успокоиться и не бояться, — успокаивающе взяла меня за плечи хозяйка пасеки и провела между рядами.

И в самом деле, ничего страшного. К тому же, вот живой пример: люди рядом со мной десятилетиями подвергаются укусам, может и мне в случае чего от одного «не поплохеет»?
Проверить мою теорию оказалось совсем не сложно. Стоя посреди пасеки рядом с Тамарой Михайловной, я наблюдала, как она вытаскивает соты. И вдруг... ну совсем вдруг «что-то пошло не так» — звук вокруг моментально изменился, из монотонного жужжания превратился в агрессивный и настойчивый гул.
— Ой! — сгоняет Тамара с чуть покрасневшего носа пчелу.
— А вот еще, — сбивает с ее локтя еще одну муж.
И я на себе почувствовала недовольство насекомых. Закрыв глаза, я дала увести себя дальше от эпицентра. Пчелы щекотали крылышками мои руки и нос, залетали под косынку... Но неприятностей удалось избежать.
— Сейчас у пчел лето уже, можно сказать, закончилось, — доводит до логического завершения историю о пчелином календаре Николай Иванович. — Они уже запасаются сладким на зиму. Собирают не только нектар с цветов, но и липнут на все, что видят. Сейчас у нас даже двери в погреб с мёдом специально полиэтиленом закрыты, чтобы пчелы не залетали.

И наконец — о медовухе...

Приглашая меня к обеденному столу, хозяева достают несколько бутылок с янтарными напитками.
— Николай Иванович, может, вы все же расскажете немного и об этом напитке?
— Да что о нем рассказывать... Об этой медовухе уже столько раз писали, что уже и рассказывать нечего...
И все же с помощью хитрых ходов и наводящих вопросов мне удалось узнать, что медовое вино в семье Николая Вовнянко начали варить лет десять назад. Причем начали не с самого вина, а… с медового шампанского! О его чудном вкусе Тамара Михайловна вспоминает до сих пор.
— Да у нас и сейчас целый арсенал шампанского хранится, — вспоминает она. — Только руки не доходят до него... Как бы не испортилось оно.

***

Те, кто бывал на разных этно-ярмарках, выставках и фестивалях, обязательно должны были пробовать «Питні меди сокиринські» — именно так они называются.
— Вином этот напиток именовать не разрешают, — пожимает плечами медовар. — Мол, если не из винограда — значит, не вино...
Процесс получения всех документов и разрешений на изготовление хмельных медов длится немало времени. Но уже вот-вот можно ожидать, что последний шаг будет сделан, последние технические характеристики будут разработаны, и «Питні меди сокиринські» станут законным атрибутом украинского праздничного стола.

На прощание

— Николай Иванович, а вам хотелось бы, чтобы ваши дети тоже работали на пасеке?
— Почему «хотелось бы»? Наш старший сын и так работает. И у дочери своя пасека на 70 семей... Так повелось, что наша семья с деда-прадеда никогда ни на кого не работала, только на себя. И пасека дает возможность продолжать эту традицию.
Уезжать из этого «не-маєтка» мне совсем не хотелось. Еще бы! Накормили, напоили, историй рассказали...
Все же, пчелы — не совсем как собаки. Ведь пчелы только с хорошими людьми живут.

Справка

Печлиный мёд — это продукт питания, представляющий собой частично переваренный в зобе медоносной пчелы нектар. Мёд содержит 13-20 % воды, 75-80 % углеводов, витамины В1, В2, В6, Е, К, С, провитамин А-каротин, фолиевую кислоту.

Мед бывает цветочным — производится пчёлами в процессе сбора и переработки нектара, бывает падевым — его пчелы вырабатывают, собирая падь и медвяную росу (сладкие выделения тли) с листьев или стеблей растений.

Пищевая ценность 100 гр меда:
вода — 17,10 гр
белки — 0,3 гр
жиры — 0 гр
углеводы — 82,4 гр
Пчелы летают в среднем в радиусе 3 километров, но могут долетать и до 15.
С одной пчелиной семьи в сезон собирают от 70 килограммов меда (известны случаи сбора и до 200 килограммов).

В Украине около 2 миллионов людей имеют отношение к пчеловодству.
Около трети этих людей занимаются ремеслом непосредственно.
50-100 тысяч украинцев работают с медом профессионально
В одной пчелиной семье живут от трех до сотен тысяч пчел.

Согласно палеонтологическим данным, пчёлы обитают на Земле уже 30 миллионов лет.

Пчелиная матка — единственная полноценная самка. От неё происходит весь состав семьи: рабочие пчёлы, трутни и молодые матки.
Трутень — самец пчелы, он отличается значительной величиной и развитием органов чувств по сравнению с рабочими пчёлами