Война в судьбах двух девчат-украинок

День Победы - один из самых дорогих праздников для 88-летней Надежды Мошко из села Густыня Прилукского района. И это понятно, ведь все годы войны она тяжело работала и внесла свой весомый вклад в победу. Жила работой и по окончании войны, у нее 53 года трудового стажа и многочисленные отличия за добросовестный труд. Несмотря на солидный возраст, Надежда Павловна еще в силе, имеет хорошую память, радуется гостям, которые наведываются в ее старенькую «шевченковскую» хату, и с удовольствием делится воспоминаниями о своей молодости и военных годах.

Хозяйка встречает нас на пороге своего столетнего дома. Проходим в комнату — глиняный пол, в углу стоит буржуйка, а на стенах — иконы и старые фотографии.

- Родилась я в Путивле Сумской области в 1924 году, — рассказывает Надежда Павловна. — Меня и двух моих сестер — Шуру и Пашу — одна воспитывала и растила мать — Татьяна Вертийко. Отца я не помню, а мать ничего о нем не рассказывала. Тяжело мы жили, поэтому, когда выросла, я поехала в Одессу учиться на медика. В 1941 году началась война. Добровольцев забирали работать на заводы. Забрали и меня и повезли аж в Йошкар-Олу, это в Марийской Республике. Там меня научили токарному делу, и я стала работать на заводе — вытачивала заготовки к снарядам.

Бабушка достает из ящика аккуратно завернутый в платочек пожелтевший листочек.

- Это фотография времен моей молодости. На снимке мне 21 год. Рядом со мной мои приятели, с которыми мы работали вместе. Этот снимок напечатала местная газета в 1944 году. Уцелел и не потерялся он чудом - я вырезала его из газеты и выслала матери и сестре Паше (а Шура еще до войны вышла замуж и выехала в Луганскую область к мужу). Когда я вернулась домой, сестра отдала снимок мне. Подпись под ним такая: «Лучшая фронтовая бригада цеха №5». Это цех, в котором я работала на военном заводе, - с гордостью говорит Надежда Павловна. — Порядки там были строгие: вход лишь по пропускным карточкам! Если пропуск забыла — ни за что не пропустят. Работала я токарем пятого разряда. Мастером в нашем цехе был Леонид Васильевич Николаев. Очень добрый мужчина, родом он был из Ленинграда (в настоящее время - Санкт-Петербург). Я до сих пор с теплотой вспоминаю о нем. Работали мы очень тяжело: по 12 часов в сутки, с семи до семи. Без выходных. Неделю — в ночную смену, неделю — днем. Особенно тяжело было работать ночью. Бывало, стоишь за станком, голову наклонишь и заснешь. Мастер был нам как отец: подойдет, станок выключит и говорит тихонько: «Спать хочешь, деточка?» «Хочу, Леонид Васильевич», — отвечаю ему. Он тогда голову мою себе на плечо положит, постоит минутку, пока я отдохну, и - опять за работу.

В Йошкар-Оле было много молодежи со всего Советского Союза. Всех поселили в бараках. В комнате с Надеждой Павловной было еще 9 девушек. Они стали настоящими подругами,
помогали друг другу. А какие песни пели по вечерам! Была и площадка для танцев, но девушки так уставали за день, что сил танцевать не было.

Что больше всего поразило Надежду Павловну на чужбине — так это дружба и взаимное доверие между всеми, кто работал на заводе.

— Теперь так уже не принято, — вздыхает она, - а мы в бараках даже двери не запирали! Или, например, кто-то нашел на территории завода кошелёк с деньгами. Не было такого случая, чтобы потерянное не вернулось хозяину! Все находки сразу же несли на проходную, а там уже вещи находили своих хозяев.

День Победы был одним из самых радостных дней в моей жизни! — утирая слезы, говорит женщина. — Помню, мы вышли из цеха, а по радио объявили, что мы победили, что война наконец закончилась! Какая это была радость! Все стали обнимать, целовать друг друга. У всех - слезы на глазах! Я была так счастлива, что наконец вернусь домой, увижу мать! Мама была родом из Прилук. Сразу после войны с сестрой Пашей они перебрались из Путивля в Густыню Прилукского района. Туда из Йошкар-Олы вернулась и я. Там познакомилась с Иваном, своим будущим мужем, на танцах. Мы сразу понравились друг другу, поэтому поженились быстро, - улыбается Надежда Павловна. — Он вернулся с войны инвалидом, без ноги. Его ранило 28 марта 1945 года в Германии. Он истекал кровью на поле боя, только спустя сутки его забрали в госпиталь. Пришлось ампутировать ногу.


Война покалечила не только тело Ивана -он часто вспоминал битвы, своих товарищей, которые погибли молодыми. Бывало, говорит мне: «Надя, ты знаешь, как много снопов в поле?» «Конечно знаю», — отвечаю. А он тогда: «А на поле боя еще больше погибших было». Тяжело было ему вспоминать. Находил утешение в живописи — писал иконы. Было их много, но часть он родственникам и друзьям подарил, часть - Густынскому монастырю. Поэтому у меня осталась всего одна. Вот, посмотрите, — хозяйка показывает икону Божьей Матери, — какая красивая! А я работала в доме инвалидов - сначала санитаркой, кладовщицей, а затем, ближе к пенсии, стала бухгалтером. Прожили с мужем счастливо, только детей нам Бог не дал. Умер мой Иван в 1997 году. Осталась я одна в доме. Но не жалуюсь на жизнь, хоть она у меня была и нелегкая. Я считаю, что нужно ценить то, что имеешь, и никогда не впадать в отчаяние!

Наталия Федосенко

с. Густыня Прилукского района.

***

Анне Литвиненко из Смоша Прилукского района 92 года, но она вспоминает Великую Отечественную войну, как будто это было вчера. А вспомнить есть что — и неприятного, и приятного: она тяжело работала на заводе в Германии, куда ее забрали 20-летней девушкой, и именно там встретила своего суженого.

- В 1941 году меня вместе с молодежью из нашего села забрали в Германию. Везли нас в товарняках, как скот, где-то дней восемь. Когда привезли в Кётен, согнали в одно место, обнесенное сеткой.

Немцы собрались там и разглядывали нас, как обезьянок в цирке. Кто-то мог еду подать, а кто-то и плюнуть. Люди разные были. Потом нас распределили: кого-то к хозяевам, кого-то на заводы.

Я попала на авиазавод, шлифовала там детали для самолетов. Нам один раз показали, как нужно шлифовать, - и все, дальше делали как могли. Жили в бараках по четыре человека. Каждое утро нам на ноги крепили специальные деревянные колодки, чтобы мы не смогли убежать. А затем мы шли строем на завод, где работали по двенадцать часов. Кормили нас плохо. Помню, зайдешь в столовую, а там ужасно воняет петрушкой. Не знаю, как и в чем ее обжаривали. До сих пор есть ее не могу, отвернуло на всю жизнь. Нам там немного платили деньгами, но купить ничего нельзя было, кроме брюквы, которую продавали на территории лагеря. Поэтому по ночам можно было слышать, как кто-то хрустит той брюквой. Есть же все-таки хотелось.


Часто вспоминаю одну немку, с которой я там познакомилась, но имя ее стерлось из памяти. Она тоже работала на заводе, только как вольнонаемная, жила в соседнем лагере. Постоянно бегала ко мне - то поговорить, то поплакаться. У нее тоже нелегкая жизнь была. Одна растила пятеро детей. Мать ее умерла, а отец был на войне. Мы с ней подружились. Я к тому времени немного немецкий выучила, но плохо говорила. Бывало, что-то скажу, а немцы смеются над моим произношением. Очень сожелею, что не обменялась с той немкой координатами. Хотелось бы узнать, как сложилась ее судьба.

В 1943 году я познакомилась со своим земляком Степаном из хутора Хукаловка Сребнянского района. Он был на фронте, трижды попадал в плен и каждый раз убегал. Когда его в очередной раз поймали и отправили в Кётен на завод, он всем говорил, что специально приехал туда работать (там были такие из разных стран, кто добровольно приехал на работу. — Авт.). Говорил так, чтобы не убили. Он узнал, что я его землячка, и мы начали общаться, а затем и влюбились друг в друга. Там и расписались, а в феврале 1945 года у нас родился сын Володя. Но жили все равно в разных бараках - он с ребятами, а я с девушками. Немцы детей не обижали, поэтому мне, как молодой маме, даже помогали, давали паек. Первый месяц после родов я не работала, а затем опять вернулась к станку.

Никогда не забуду день, когда узнала о нашей победе над фашистами. Это был праздник! Мы выбежали на улицу, кричали, обнимались, целовались. Нам очень повезло, потому что недели через две нас собирались всех казнить, загнав в газовые камеры. После освобождения я еще до осени оставалась в Германии, ждала, пока из дома вышлют документы, а Степан поехал в свою военную часть дослуживать. Ему оставалось еще полтора года.

Когда я с ребенком вернулась домой, нас первое время считали врагами народа. Как будто это мы сами хотели ехать в Германию, чтобы работать там как рабы. Наш брак с мужем не признали, мы дома еще раз расписались. И сына нашего сразу записали на мою девичью фамилию - Сирик, потому что не поверили немецким метрикам. Сначала было очень тяжело, на работу меня брать не хотели, но потом разрешили доить коров на ферме. Там я и проработала всю жизнь. А Степан работал на пилораме. Уже в Смоше родились другие наши детки, — вспоминает Анна Кирилловна.

- Нас всего четыре сестры и три брата (Анна Кирилловна имеет звание матери-героини. — Авт.). Несмотря на все трудности, родители дали нам высшее образование и помогали во всем - кому-то квартиру купить, кому-то машину, мне вот дом помогли построить. Семья у нас дружная. Держимся друг друга, собираемся на все праздники, очень любим петь за столом, — добавляет дочь Анны Кирилловны, 65-летняя Екатерина Степановна.

Анна Литвиненко уже тридцать лет живет одна, после того как умер Степан. Замуж больше не выходила. Говорит, что такого мужа, какой был у нее, не найдешь. Но, к счастью, у нее и детей много, и внуки есть, и правнуки, и даже праправнуки, так что грустить времени нет. Хотя, когда Анна Кирилловна вспоминает давние времена и своего любимого мужа, в глазах ее блестят слезы.

Александра Денисенко

с. Смош Прилукского района.

 Наталия Федосенко, Александра Денисенко, еженедельник "ГАРТ" №19 (2616) от 9.05.13

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.