Солдаты внутренних войск стояли перед «Беркутом»

21 февраля на Яцево похоронили срочника, солдата внутренних войск, черниговца 20-летнего Максима Третьяка. 18 февраля около пяти часов вечера он получил огнестрельйое ранение в область шеи на Грушевского в Киеве. Умер в карете скорой помощи. 4 ноября 2013 года парня призвали в армию.

Около половины девятого утра возле подъезда по проспекту Мира автомобили, автобусы. Охапки красных гвоздик. Родственники, друзья, одноклассники. Трагедия, хуже которой ничего не представить, — молодость и смерть.

Почтить память пришло около двух сотен человек. Общительного, жизнерадостного, доброго парня очень многие знали лично.

Одногруппница из «регионалки» Юля Новик держит фотографию погибшего. Веселый парень с открытой улыбкой. Казалось бы, вся жизнь впереди.

После окончания 28-ой школы Максим учился в «регионалке» на юридическом факультете. Работал официантом в черниговских кафе («Шарлотке», «Чашке»), на «Казантипе». Друзья говорят, хотел связать свою жизнь с правоохранительными органами.

«Ни за что убили», — слышно из толпы скорбящих. «Не могу понять, почему в шею? Что это? Вчерашних детей... Они еще вообще ничему не обучены... Поставили солдатиков перед обученным «Беркутом», Боже мой...»

Провести в последний пусть пришло около двух десятков солдат внутренних войск. Молодые люди вынесли гроб, крест, фотографию, знамя.

Тяжело переживают утрату родители Максима — Леонид и Татьяна ТРЕТЬЯКИ. Они прощались с любимым единственным сыном. Леонид Владимирович — «афганец», сейчас у него бутик в «Детском мире», торгует на Центральном рынке одеждой. Работал массажистом в физиотерапии поликлиники (вторая городская больница).Татьяна — домохозяйка, помогает мужу.

— Максима подхватил другой солдат. Так и того убили — в спину, — говорит тетя Максима 55-летняя Людмила Загарулько. — Я только 19-го утром до них дозвонилась... Таня (мама Максима. — Авт.) вообще никакая в тот день была. Не ходила, не разговаривала. Только под вечер начала. Смысл жизни в ребенке...

Максим, говорят, по телефону рассказывал: «Так страшно, так страшно... Все так одеты, а мы — так». Не то что «беркуты»: все в бронежилетах. А у срочников такое все простенькое...

— Максим пошел в армию в мирное время из-за того, что были проблемы с учебой, — рассказывает одноклассник 21-летний Влад Бабишев, который знал Максима с садика. — Служить хотел и шел в армию с огромным желанием. Когда начались конфликты, говорил, что у него приказ защищать мирное население. Рассказывал, что люди, как звери, кидают в них всем, что под руку попадется, зная, что им бьл приказ не отвечать.

Потом говорил, что сильно хочет домой. Был в военном госпитале с черепно-мозговой травмой оттого, что кто-то кинул в него кирпич. В общем, очень хотел домой.

— Нет службы — нет карьеры! Время такое. В 2012 году, когда Тимошенко сажали, я через два дня ушел на «дембель». Тоже было «веселое точно так же с нас в Киеве рвали погоны. Били. Мы стояли живым...( замолкает) живым мясом... А ничего сделать не могли, — рассказывает - друг Максима 22-летний Алексей Любенко, который тоже служил во внутренних войсках. — «Беркут» тогда стоял вместе с нами. Они такие же ребята, как мы. Просто делают свою работу. Власть есть власть, а силовики есть силовики.

На вопрос, с каким настроением Максим уходил на Майдан, друзья отвечают — всегда был веселым! жизнерадостным.

— Как говорили Максиму друзья! которые с ним списывались, когда тебя бьют, а ты в ответ ничего не можешь сделать — это, естественно! для любого страшно. Да и агрессию вызывает, — добавляет Алексей Любенко.

Отпевали в храме Святителя Николая Чудотворца, "афганской" церкви, что возле областной больницы. Его настоятель, Петр Квашнину как и папа Максима, афганец.

Людей было столько, что поместились не все. Забили в колокола. На крыльце областной больницы, крестились сочувствующие трагедии персонал, больные.

На Яцево отправилась вереница из трех десятков машин и четырех больших автобусов.

Возле стелы для прощания траурное слово предоставили командиру батальона Александру Горбенко: «Прости, что Мы тебя не уберегли. Пусть земля будет тебе пухом», — тихо сказал майор.

Минута молчания. Траурная, музыка военного оркестра. Прослезились мужчины, молодые ребята. Залпы оружия.

Похоронили Максима на Аллее афганцев, рядом с погибшими в Афганистане.

Максим был стрелком 1 патрульной роты 1 патрульного батальона военной части 3030 управления Северного территориального командования.

В прошлом году осенью из Черниговского военкомата во внутренние войска было призвано 36 человек, пять из них — в часть, где служил Максим.

***

Андрея Мовчана и Василия Прохорского, застреленных на Майдане, похоронили в один день

34-летний Андрей Мовчан — киевлянин, мастер сцены в Национальном театре имени Ивана Франко. 33-летний Василий Прохорский, родом из села Щучья Гребля Бахмачского района, тоже работал в Киеве, электриком, на предприятии по ремонту торгового оборудования.

Они не были знакомы и даже, скорее всего, не знали о существовании друг друга. Но оба попали в один список, страшный и одновременно героический список Небесной сотни, которая погибла на Майдане. Их похоронили в воскресенье, 23 февраля. Андрея — в селе Великие Осняки Репкинского района, где родилась и сейчас живет его мать Валентина Мовчан. Хотя, говорят, ему выделили место на Байковом кладбище в Киеве. Василия — в Дмитровке Бахмачского района.

«Вместо «Привет»» он говорил: «Слава Україні!» — вспоминает мама Василия Прохорского Светлана Диденко. После похорон сына женщина попала в больницу. Плохо с сердцем.

— Еще и учил меня, что отвечать нужно: «Героям слава!», — говорит женщина.

Василий постоянно ходил на Майдан после работы. Он приносил медикаменты, давал деньги. Ночевать же всегда возвращался домой. Хотел бы оставаться на Майдане, но мама уговорила не делать этого.

18 февраля Василий не стал звонить матери. Он твердо решил, что домой не пойдет.

— Люди рассказывали, что он помогал медикам заносить раненых в «скорые», — говорит младший брат 24-летний Сергей Диденко. — Он звонил мне в тот день. Сообщал, что на Майдане, что с ним все в порядке.

А на следующий день дозвониться брату я не смог. Гудки шли, но трубку никто не брал. Только в десять часов мне ответила девушка, что нашли куртку брата с документами, телефоном. Где хозяин, они не знают. И мы начали поиски: больницы, милиция, писали заявление о пропаже.

— Я еще думала: он, наверное, где-то в тюрьме и без куртки. Ему же холодно. Но ему не было холодно, он уже остыл, — дрожащим голосом говорит мать.

Родные и друзья не хотели верить, что Василий в морге. Но в субботу, 22 февраля, нашли его мертвого в морге при Александровской больнице. Его тело было синим от побоев, зубы выбиты.

Василий умер от пули в затылок. Он был убит снайпером.

— Чтобы понять, что такое Майдан, нужно там побывать. И я побывала. Я поняла, за что боролся мой сын. Один мужчина, видимо, уличный музыкант достал две купюры в сто и две гривны. Сотню отдал мне со словами: «Спасибо вам за сына».

Василия Прохорского похоронили возле Мемориала Славы как героя.

«Юля Юлей, а елка должна светиться»

Андрей Мовчан умер 20 февраля от кровопотери — проникающее ранение в бедро, была задета бедренная вена. Друзья предполагают, что его убили из автомата Калашникова.

Андрей ходил на Майдан с самого первого дня. А после ноябрьского разгона студентов уже не сомневался в идее Майдана. Хотя перед этим вместе с другом и кумом Вячеславом Кузнецовым планировал уехать в Канаду.

— Мы тогда, в декабре, переносили все необходимое из Михайловского собора на Майдан, — вспоминает Вячеслав. — Андрей украшал елку на Майдане. «Юля Юлей, а елка должна светиться», — говорил он.

Андрей Мовчан был членом общественной организации «Демократический Альянс», стоял в самообороне Майдана. Из театра всегда бежал на баррикады.

— Мы стояли стенкой против «Беркута». Без оружия, без бутылок с коктейлем Молотова. Щитом. Против «Беркута». Глаза в глаза, — говорит мужчина.

— Когда узнали, что Андрей мертвый, побежали в Михайловский. Их привозили в грязных лохмотьях. 20,13,36 — десятки. В Михайловском люди ходили по людям. Наступали на руки, боялись, хоть бы не на лицо. Но больше всего мы боялись, что пропадет тело Андрея.

Этого опасалась и сестра погибшего Ольга Мовчан.

— В тот день, когда Андрей погиб, мы виделись около пяти утра на территории Михайловского собора. Я как раз заканчивала дежурство как доктор-волонтер (Ольга работает педиатром, преподает в медицинском университете. — Авт.). У меня постоянно было какое-то тревожное чувство.

Когда приехала домой, очень боялась звонить брату. Но позвонили с его телефона: «Оля, Андрея убили». Что именно случилось с ним, мы пока не знаем. Ищем свидетелей. Брату явно оказывали квалифициро-. ванную медицинскую помощь, но не смогли спасти.

В ту ночь я смогла уснуть только минут на 40. Когда проваливалась в сон, увидела Андрея. Он взял меня за плечи и сказал: «Оля, мне не больно... Мне уже так хорошо».

Тело Андрея родственникам отдали в субботу, 22 февраля. Его, как героя, провезли Майданом, возле театра, где работал парень, у дома, где он жил. А вечером Мовчана чествовали в Чернигове. Трижды машина проехала по главной площади города.

Из дома в Великих Осняках Андрея Мовчана выносили парни в камуфляже под песню «Пливе кача по Тисині», под которую хоронили всех из Небесной сотни. Тело Андрея было усыпано живыми цветами и накрыто национальным флагом. А на кладбище его занесли под многократное: «Герой!».

***

"Собаки, сгубили сына, выстрелили в сердце и в печень"

28-летний Владимир Зубок из райцентра Куликовка, который служил в черниговском «Беркуте», погиб 20 февраля. 18 февраля старший сержанте сослуживцами был отправлен в Киев. Стоял на улице Институтской. 10-го ему было присвоено звание прапорщика. Но новеньких погон одеть не успел.

20-го Володя сменился и пошел отдыхать на ступеньках возле торгового центра «Глобус». Был без оружия. Тогда сверху в него и выстрелил снайпер. Не спасли и два бронежилета. Пуля прошла между ними. Попала в печень и сердце. Ведь «броники» у «беркутов» были простенькие. Металлическая пластина сзади и спереди. Такие надевают на охрану общественного порядка. Они спасают разве что от кирпичей. Не то, что кевла-ровые, которые выдают милицейскому начальству (кевлар — спецволокно, в пять раз прочнее стали).

22 февраля родные и близкие прощались с Володей. Над сыном рыдала мать 50-летняя Светлана Зубок, музруководитель местного детского садика Она гладила и целовала холодное лицо сына, приговаривала: «Собаки, сгубили сына, выстрелили в сердце и печень. За что? Он всем всегда помогал. Товарищей по службе жалел. У того жена беременная, тот женится. Меня посылайте, просил. Он мечтал с детства о форме и малиновом берете, службе именно в «Беркуте».

— Это правда, — подтверждает 30-летний Александр Никоненко, муж сестры погибшего. — Я служил в милиции, в киевском метрополитене, и Володю хотел туда устроить. Он даже документы все собрал, но в последний момент отказался. Хочу в «Беркут», и все. В киевский устроиться не получилось. Тогда пошел в черниговский.

— От радости, что приняли, у сына аж ноги дрожали. А как он радовался, когда поступил в академию МВД в Киеве, — продолжает мать. — Уже учился на втором курсе. В первую командировку в Киев его не отправили. Был как раз на сессии. 18 вечером повезли. Я очень волновалась. Он звонил и говорил: «Мама, не переживай. Если что случится, тебе первой сообщат». Я после отъезда двое суток не спала. Когда созвонились, просила:

— Сыночек, не стреляйте в людей, чтобы они на вас не злились.

— Мам, мы без оружия. У нас только дубинки, шлемы, противогазы и щиты.

19 и 20-го телефон Володи молчал. Я места не находила. Молилась и про себя повторяла: «Только бы он был жив». Все смотрели телевизор. Смотрю, «бер-кутовца» какого-то раненого понесли. Хоть бы не наш Вова, подумала. На следующий день уже вся Куликовка знала, а я нет. Тут одна кума звонит:

— А это правда?

Другая тоже. Я как раз была в садике на работе. Мне стало плохо, и я отпросилась с работы. Пришла домой. Когда вошел командир, я все поняла.

— Светлана Владимировна, вам говорили, что заплатят больше 100 тысяч гривен за смерть сына?

— Лучше бы я очистки от картофеля ела, лишь бы мой сын был жив.

Забирать тело брата ездили 25-летняя сестра Илона с мужем. Она была в шоке не только от горя, но и от наглости работников Киевского морга №1 на улице Оранжерейной, 9.

— Ночью они там все были пьяные. Потребовали уплатить 267 гривен. Без этого тела не отдавали. Мы заплатили. Что скажешь?

Нелюди. Им что, в Киеве-миллионнике каждый день трупов мало? Даже чека? не дали, — возмущалась сестра.

В небольшую квартиру все шли и шли. Соболезновали и несли цветы.

Светлана Владимировна говорила: «Смотри, сыночек, поприходили все. Лучше бы на свадьбу».

Володя вскоре собирался расписаться с любимой девушкой Валерией. Она принесла ему желтые розы.

Ребята-«беркутовцы» ростом под два метра плакали, не стесняясь. А люди шли и шли. Особенно мужчины. Старые и молодые. Сослуживцы, несмотря на то, что был похоронный катафалк, на плечах несли гроб более чем полкилометра, до Михайловской церкви, где Владимира Зубка отпевали. Траурную процессию в центре Куликовки ждало еще полтысячи людей, которые даже лично не знали парня. Они плакали. Вышли продавцы из магазинов и аптек. Из церкви на кладбище тоже на плечах парня несли больше километра. Процессия с венками и соболезнующими растянулась более чем на километр.

Приехало все начальство УМВД из Чернигова, но у могилы выступил лишь зам. Гребенюк.

Самым душераздирающим было прощание матери и сослуживцев. «Прости, мое солнышко дорогое, что я тебя не уберегла, что согласилась, чтобы ты пошел туда на работу», — рыдала мать.

— Володя подошел и попросился ехать с личным составом. По-другому он не мог. Был настоящий боец, предан братству. Мечтал о спецподразделении, а когда попал, гордился этой формой. Ни за кем никогда не прятался. Он был без оружия и погиб от пули неизвестного, — сказал зам. командира черниговского «Беркута» Александр Бредюк. И добавил:

— Хочу попросить прощение за то, что я, как старший, не смог спасти его. Низко кланяюсь вам в ноги, — обратился к матери с поклоном. Но самым искренним был «беркутовец» Александр Удовиченко. Он стал на колени перед гробом. Слезы капали из его глаз, — Вы сегодня потеряли одного сына, но приобрели еще пятьдесят. Обращайтесь. В любой момент поможем, не оставим, — сказал матери.

***

Помянем наших земляков, которые погибли от пуль, гранат и нечеловеческого зверства в Киеве 18-20 февраля 2014 года

Василий Прохорский, 33 года


Родом из села Щучья Гребля Бахмачского района. Работал электриком в киевской фирме по производству оборудования. Майдановец.

Пропал вечером 18 февраля. Его нашли 22 февраля в морге Александровской больницы в Киеве.

Умер от пулевого ранения в затылочную область головы. Похоронен 23 февраля в поселке Дмитровка на Бахмаччине.

Иван Теплюк, 21 год



Родом из села Александровка Бобровицкого района. Солдат-срочник Внутренних войск Киевской части 3030.

Был убит на Майдане 18 февраля. Пулевое ранение в шею.

Похоронен 20 февраля в Александрова Бобровицкого района.

Василий Булитка, 27 лет


Родом из села Косачовка Козелецкого района. Служил в спецподразделенин «Беркут» в Киеве.

Был убит 18 февраля выстрелом в голову.

Похоронен 20 февраля в Косачовке Козелецкого района.

У него остался 2-летний сын Павлик.

Максим Третъяк, 20 лет


Черниговец. Солдат-срочник Внутренних войск.

Умер 18 февраля в карете скорой помощи от огнестрельного ранения в область шеи, которое получил в Киеве на Грушевского.

Похоронен 21 февраля на Яцево в Чернигове.

Петр Савицкий, 41 год


Родом из села Шаболтасовка Сосницкого района. Работал з Киеве, сотрудник Госавтоинспекции.

В ночь на 19 февраля он нес службу в Отрадном — одном из районов Киева (далеко от Майдана). Во время Попытки остановить внедорожник его расстреляли.

Похоронен в Киеве.

Андрей Мовчан, 34 года


Киевлянин. Мама Валентина Мовчан родом из села Великие Осняки Репкинского района.

Работал осветителем в Национальном театре имени Ивана Франко. Член общественной организации «Демократический Альянс». Стоял в самообороне Майдана.

Умер 20 февраля от кровопотери. Пулей задело бедренную вену.

Похоронен 23 февраля в селе Великие Осняки на Репкинщине.

Богдан Бескровный, 18 лет


Родои из Козельца. Десантик-контрактник 25 гвардейской воздушно - десантной дивизии, егo призвали 5 февраля. Погиб 20 февраля в ДТП на Днепропетровщине по дороге на Киев. Десантников везли на железную дорогу, чтобы потом отправить в столицу. «Урал», в котором было 30 человек, перевернулся.

Похоронен 22 февраля в Козельце.

Владимир Зубок, 28 лет


Родом из Куликовки. Прапорщик милиции, служил в подразделении черниговского «Беркута».

Был убит 20 февраля выстрелом в сердце и печень.

Похоронен 22 февраля в Куликовке.

Алина Сиренко, Валентина Остерская, Марина Забиян, "Весть" №9 (581) от 27 февраля 2014

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.