Иван да Марья, или кто погребен в Черной могиле? (фото)

Во время раскопок в 1873 г. знаменитого черниговского кургана Черная могила археологами было обнаружено захоронение знатного воина. Сочетание в погребении большого количества дорогого оружия и культовых предметов наряду с огромными размерами курганной насыпи и пышностью погребального обряда позволили историкам предположить, что в Черной могиле похоронен последний черниговский князь дохристианской эпохи, живший в Х столетии.

Кощей, но не Бессмертный

Однако этническое происхождение этого князя до сих пор вызывает множество споров. Одни считают его славянином – представителем местной, северянской племенной династии, другие же – пришлым варягом, родственником или вассалом киевских князей Рюриковичей.

Интересно, что для доказательства своей правоты обе стороны обычно обращаются к одному и тому же источнику – сказочному сюжету, изображенному на серебряной оковке ритона – турьего рога, который был найден в кургане.

На чудесном широком фризе этого произведения искусства изображены причудливо изогнутые и переплетенные между собой фигуры птиц, зверей и фантастических животных. Некоторые из них кусают друг друга, иные стоят отдельно.

На тыльной стороне оправы изображены два чудища с переплетенными хвостами. На лицевой стороне посреди всех чудищ и зверей художник изобразил двух охотников, стреляющих в птицу. В руке одной из фигур (мужчина в рубахе или кольчуге с непокрытой головой) лук, но стрелы уже нет, она только что спущена с тетивы. Вторая фигура — женская, в руках у нее тоже лук и опустевший колчан. Самое интересное, что стрелы летят не в птицу - одна стрела сломана и находится позади мужчины, вторая летит вверх, а третья - прямо в голову мужчине.

По мнению академика Бориса Рыбакова - сторонника славянского происхождения погребенного князя, эти изображения являются своеобразной иллюстрацией черниговской былины о молодом богатыре Иване Годиновиче. Тот в Чернигове засватал за себя красавицу Настасью (в других источниках – Марью Дмитриевну) и повез ее в Киев. По дороге на них напал царь Кощей, за которого Марья уже была просватана ранее. Иван уже было победил Кощея, но тот, благодаря своим чарам, переманивает на свою сторону Настю, после чего и одолевает Ивана Годиновича - привязывает его к дубу. Вдруг внезапно послышался шум крыльев - это прилетела «вещая птица» и стала пророчить пленнику победу:

На ту пору, на то времечко
Налетела птица, черный вран,
Садился он, вран, на сырой дуб,
Проязычил языком человеческим:
«А не владеть-то Марьей Дмитревной
Царю Кащею Трипетову,
А владеть Ивану Годиновичу».

Дальнейшие события и изображены на турьем роге: Кощей велит Марье принести лук и стрелы и пытается убить вещую птицу, но заговоренные стрелы летят обратно, и одна из них убивает самого Кощея. Как оказалось, не таким уж он был и Бессмертным!

Апокалипсис по-скандинавски

Однако подобное «патриотическое» прочтение сказочного сюжета на турьем роге из Черной могилы не раз подвергалось критике. В частности, было замечено, что главным, положительным героем былины, как жанра эпического, обязательно должен быть человек, герой. Суть – его победа над врагом (зверем, чудовищем). В изображении же на оковке ритона главный герой отсутствует - человеческие фигуры представлены в позе унижения, бегут, одну из них даже поражает стрела. Поэтому это скорее не эпос, а мифология.

Далее, «вещая птица», в которую стреляет Кощей, совершенно не обнаруживает ясной композиционной связи с фигурами людей. Выпущенные стрелы направлены не в ее сторону, а в противоположную. Птица явно не является источником опасности для людей, которые бегут не от нее, а к ней, голова же ее повернута в сторону от людей. «Женская» фигура по Рыбакову - на самом деле в штанах и вооружена луком – скорее все же мужчина.

К тому же, Б.Рыбаков ограничивает повествовательную композицию лишь тремя фигурами, хотя их на самом деле гораздо больше.

Поэтому сторонники варяжского происхождения воина из Черной могилы считают, что серебряная оправа турьего рога на самом деле иллюстрирует сцену не из славянского эпоса, а из скандинавской мифологии.
Согласно этой трактовке, на оковке ритона изображена уже не одна, а несколько птиц – орлы, грифоны и даже петух! Все они так или иначе учавствуют в основополагающей и проходящей сквозной нитью через всю скандинавскую мифологию сцене «гибели богов», отображающей характерный мифологический мотив «конца света».

В частности, фигура петуха может быть связана с пением этой птицы, который означает сигнал об опасности. Поющий петух находит себе соответствие в первой и важнейшей песне Старшей Эдды. Описание «гибели богов» начинается как раз с упоминания пения петуха, причем петухи поют одновременно в Валгалле (на небе), на земле и в подземном мире.

Фигура орла справа от человеческих фигур («вещая птица» по Б.Рыбакову) - великан Хресвельг (пожиратель трупов), имеющий облик орла и находящийся «у края небес». Орел, пожирающий трупы, упоминается в «Прорицании Вельвы» при описании «гибели богов».

Две птицы со звериными хвостами сопровождаются мотивом Мирового древа. Известны, например, два лебедя, живущих у ясеня Иггдрасиль (скандинавский вариант Мирового древа). Однако в данном случае, это скорее всего птицы, связанные с войной и кровью – орлы или вороны. Например, ими могут быть два ворона верховного бога скандинавского языческого пантеона Одина – Хугин и Мунин, летающие над миром и сообщающие ему на ухо все, что они видят в течении дня.

Этот же мотив был изображен на круглой серебряной подвеске, найденной в одном из курганов Седнева. На связь птиц с Одином также указывают петли на их шеях, так как Один – еще и бог повешенных. Перекрещенные за спинами крылья птиц, возможно, как и петли, указывают на их жертвенный характер. Этот мотив находит себе аналогию на так называемом готландском камне, где таким же образом представлена птица, которую приносят в жертву.

Между парами волков и чудовищных птиц изображена крупная хищная птица, охотящаяся на двух небольших четвероногих, возможно, собак. Эта композиция, близкая по смыслу сценам терзания, может быть символической параллелью образу последней битвы и гибели богов.

Волк – один из центральных персонажей скандинавской мифологии. В первой песне Старшей Эдды неоднократно упоминается чудовищный Фенрир-волк – главный враг богов, убийца Одина, похититель солнца, которому предстает проглотить и месяц. Согласно скандинавской мифологии, Фенрир, вплоть до конца света («гибели богов») томится, связанный волшебными узами. В соотвествии с этим фигура волка представлена на оковке, охваченная плетениями. Человеческие же фигуры на оковке можно считать изображениями терпящих поражение богов-асов.

Помимо трактовки сюжета на оковке турьего рога как «гибели богов», о скандинавском происхождении воина из Черной могилы свидетельствуют также другие находки – оружие, доспехи, статуэтка скандинавского бога Тора. Так что, скорее всего, этот князь действительно был варягом!

Игорь, Черн или Сфенг?

Кем же был этот варяжский князь? Как его звали? Кем он приходился киевским князьям Рюриковичам – родственником, вассалом, или может быть врагом-конкурентом?

Историк А.Щавелев, например, полагает, что скандинавского князя, погребенного в Черной могиле, могли звать Черн, поскольку изначальная форма названия черниговского кургана в Ипатьевской летописи была «Черна могила» (т.е. «могила Черна») - без последующей буквы «я», вписанной позднее в конце строки. К тому же на Руси все курганы обычно получали названия по имени погребенных в них правителей – «Аскольдова могила», «Галичина могила», «Турова могила» и т.д. Поскольку имя Черн не стало употребительным среди Рюриковичей, то, скорее всего, перед нами независимый или полунезависимый черниговский князь.

Выбор же им славянского имени «Чернъ», созвучного названию города Чернигова, был, вероятно, продиктован какими-то символическими целями, призванными подчеркнуть укорененность династии в Северской земле или легитимность прав на черниговский престол.

А вот краевед А.Добрица находит имя князя из Черной могилы в договоре князя Игоря с Византией, который был заключен в 945 году. В этом договоре в списке руських городов, которым Византия обязывалась платить дань, Чернигов стоит вторым после Киева. В то же время в договоре после перечисления имен послов от великого князя Игоря, его сына Святослава и княгини Ольги, указан некий Слуды – «посол Игоря, племянника Игоревого».

Проведя нехитрые вычисления, исследователь пришел к выводу, что вслед за поименным перечнем послов от представителей киевской великокняжеской династии, в договоре следующим указан посол именно черниговского князя – то есть Игоря, племянника великого князя. Дабы отличать его от дяди - Игоря Старого, черниговского князя якобы именовали Игорем Черным – за необычный для скандинавов темный цвет волос, который тот мог унаследовать от матери – смуглой испаники или итальянки, в свое время ставшей добычей отца Игоря в далеком морском походе. После смерти великого князя-тезки, Игорь Черный даже претендовал одно время на киевский престол, но коварной вдове Игоря Рюриковича княгине Ольге все же удалось подмять всю власть под себя. После смерти Игорь Черный был погребен в кургане, который и назвали Черной могилой.

В принципе, эта версия не противоречит первоначальной, согласно которой варяжского князя звали Черн. С другой стороны, слишком уж много князей Игорей в таком случае выпало на долю Чернигова – тут и причисленный к лику святых князь-мученик Игорь Ольгович, и его знаменитый племянник - главный герой «Слова о полку Игоревом» князь Игорь Святославич, еще вот и Игорь Черный теперь…

Есть еще и такая версия. Еще до вокняжения в столице Северской земли первого официального черниговского князя-Рюриковича Мстислава Владимировича, в летописи упоминается некий «брат великого князя Владимира» по имени Сфенг (1016 г.). Но поскольку у Владимира не было брата с таким именем, можно предположить, что подобная характеристика здесь была использована в качестве титула, обозначавшего суверенность упомянутого Сфенга, его равенство с великим киевским князем. Это позволило археологу Ю.Шевченко увидеть в этом Сфенге последнего представителя независимой от власти Киева династии черниговских князей.

Исследователь пошел еще дальше, связав с черниговским княжеским домом имена еще нескольких скандинавов, упоминаемых источниками. Так, например, он полагает, что близость совершения погребения в Черной могиле к рубежу Х-ХІ вв. делает возможным сопоставить погребенного князя со Сфенгом, как сыном или родичем Свенельда, из рода княгини Сфандры и ее мужа Улеба, упоминаемых все в том же договоре с Константинополем 945 г. Признаком принадлежности их всех к одному роду может служить созвучие имен (Сфан – Сфен – Свен).

И действительно, воевода Свенельд, имя которого неоднократно упоминается летописями, находится как-бы на особом положении при дворе в Киеве, что может свидетельствовать о его принадлежности к автономному, возможно черниговскому, территориальному образованию. Свенельд, оказывается, даже богаче, чем великий киевский князь Игорь!

И при этом настолько независим, что не вступает в бой с печенегами на острове Хортица, когда от их рук гибнет сын Игоря - великий князь Святослав. Вернувшись со своими войсками в Киев, такой не похожий на вассала Свенельд провоцирует войну следующего киевского князя Ярополка с Олегом Древлянским.

Почему же тогда могила варяга Сфенга была названа Черной? Возможно, здесь сыграли свою роль народные представления, согласно которым «черная» могила – это могила, не освященная крестом, т.е. могила не христианина, а язычника. Ведь ко времени смерти Сфенга черниговцы уже приняли святое крещение. На дворе была уже совершенно новая эпоха…

Иван Коцюра

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.