Вымолила для мужа 6 месяцев жизни

Нельзя зацикливаться на одном человеке так, будто в нём — весь мир. Не стоит жить прошлым. Неразумно надеяться на чудо — с того света ещё никто не возвращался. Об этом мы говорим с Марией Концевой из Чернигова.



— Знаю, — вздыхает. — Но иначе не могу.

Черниговкой она стала всего 2 года назад, когда сыновья купили ей в областном центре квартиру. Однокомнатную, но площадь — почти 40 квадратов. С недавним ремонтом и всеми удобствами. Внизу — магазин, рядом — автобусная остановка. Теперь не надо переживать, что не хватит дров на зиму или не удастся (из-за плохой связи) дозвониться до «скорой».

Но она выдерживает в таком комфорте только до весны. И возвращается в Камку (Сновского района). К своему Ивану. 9 июня исполнилось 7 лет, как его не стало. Но Мария Григорьевна утверждает: муж до сих пор остаётся в доме. Она чувствует его тепло.

— Когда мы встретились, мне было всего 15. О замужестве я тогда даже не думала. Слишком молода была. Да и не ждала от него ничего хорошего, насмотревшись на мамины страдания в браке.

Мой отец в войну был партизаном. После Победы его забрали на работу в Москву, и он забыл о нас с мамой.

Когда мне было 5 лет, она вышла замуж во второй раз. Сначала отчим относился ко мне хорошо. Но потом у них с мамой родились свои дети, и я стала для него лишней. Когда они ругались, я считала, что это из-за меня. Жалела маму и хотела освободить её от себя. Но идти мне было некуда. Пока не окончила семилетку и не нанялась в Камку (сама -из Макишина Городнянского района): нянчить детей чужим людям.

Там нас с Иваном и свела судьба. Я вышла за водой, а он - навстречу. Даже рассмотреть не успела: хорош ли собой. Заметила только, что высокий, в военной форме (как потом выяснилось, ему в армии дали увольнительную, потому что маму парализовало). Заговорил со мной. А я застеснялась, не знаю, что сказать. Побежала к колодцу.

Но он меня всё равно нашёл. И больше никуда от себя не отпустил.

Не прошло и 5 месяцев — мы поженились.

Вместо свадебного наряда на мне (выходила замуж в 1958 году) была вышитая полотняная сорочка, старинный корсет (где-то раздобыла мама), юбка и венок с лентами.

Иван был старше на 7 лет. Заменил мне брата, которого у меня не было. Отца, который отказался. Отчима (он даже мой свадебный сундук переполовинил), для которого я была никем. С Иваном я начала жить с чистого листа. Он был моим первым мужчиной и моей первой любовью.

Только любиться нам было некогда, потому что купили дом за бешеные по тем временам деньги — 1400 советских рублей. Взяли в долг, а как отдавать? Он - механизатор, я -доярка. Зарплаты небольшие. Иван даже курить бросил, чтобы сэкономить какую-то копейку.

Дома - большое хозяйство. Двое детей. Работа - с утра до ночи. Но вдвоём со всем справились. Сыновей вырастили, выучили. Один окончил мединститут (хирург-уролог), второй - мореходку, до сих пор ходит в моря. Есть внуки-правнуки. Только Ивана нет.



Рассказывает: тревожные сигналы начались вскоре после золотой свадьбы (праздновали в октябре 2008 года). Сначала приснился сон: будто едет подводой через урочище, а вокруг всё оранжевокрасное от молодых подосиновиков.

— Корзины нет. Собираю грибы в подол и ношу на воз. Радуюсь, что ни с того ни с сего такая удача. Утром вспомнила сон: грибы — это же к слезам. Через некоторое время сидим с мужем на диване — вдруг в соседней комнате как затрещит в углу. Потом стук — словно что-то большое упало. Мы - туда. Ничего нет. Смотрим друг на друга - как это нам обоим могло послышаться?

А 9 декабря у Ивана - инсульт. Приехала «скорая», собираю его в больницу, а он спрашивает: «А ты?» До такой степени привык, что мы всегда вместе.

Ни свет ни заря она уже была на ногах. До рассвета всё переделает — и в райбольницу. Оттуда — на ферму.

Только поставили Ивана на ноги — новое горе: гангрена. Потом — одна болезнь за другой. Муж слабел на глазах. От дома до улицы — вот и весь его путь. Выгонит корову и сидит во дворе под шелковицей.

— У меня сердце разрывалось, глядя на это. Прибегу к соседям, говорю: «Не трогайте меня, пока не выплачусь». К Ивану иду с улыбкой. Упаду ему на грудь, обниму. Он гладит волосы. целует...

Оба избегали разговоров о том, что будет дальше. Только один раз у него вырвалось: «Ты выйдешь замуж?»

— А я говорю ему: «У меня всю жизнь был только ты один. И никогда не будет никого другого».

Сказала это не потому, что хотела успокоить больного, — так чувствовала.

— Я любила и знала только Ивана. Другие мужчины были как будто за чертой. Мне не с кем его сравнивать. Я бы возненавидела себя, если бы даже подумала, что буду с кем-нибудь ещё.

— Многие вдовы выходят замуж не по любви, а от одиночества. От того, что одним тяжело, что не на кого рассчитывать.

— Если бы и у меня не было или сыновья оказались безразличны к моей жизни, ничего бы не изменилось. Знаю: одиночество - страшная вещь. Оно -как слепота. Но ведь не смерть же.

Я не боялась его. А на тот случай, если стану беспомощной и никому не нужной, договорилась с председателем сельхозпредприятия, где работала, другом нашей семьи Сергеем Бобровником, что он отвезёт меня в богадельню.

Пока теплилась надежда, она делала всё возможное, чтобы вылечить мужа. Выполняла все рекомендации врачей, берегла его от всех печалей.

То, что ему осталось немного, поняла, когда в областной больнице сказали: курс лечения закончен, можно забирать мужа домой. «Как домой?» — не укладывалось в голове в первые минуты. Ведь его состояние плачевное.

Я упала перед врачами на колени. Умоляла их о помощи. Готова была отдать всё, лишь бы только муж подольше пожил.

Ивана оставили в больнице. «Сделали больше, чем возможно, — сказал мне потом его лечащий врач. — Теперь всё в руках Божьих».

Я постоянно молилась, чтобы Господь задержал Ивана возле меня — хотя бы ненадолго, хотя бы на полгода. И небеса услышали мои молитвы.

Муж прожил ровно 6 месяцев. День в день. Инсульт был 9 декабря 2008-го, умер 9 июня 2009-го.

А пока был жив, мы проводили вместе почти всё время. Иногда просто сидели рядом, касались друг друга. Часто вспоминали нашу жизнь.

Казалось, время стало идти быстрее. Она хотела уйти с работы (в 67 ещё возглавляла небольшую ферму в Камке), чтобы не оставлять его ни на минуту. Иван был против. Говорил: «Иди на люди. Так будет легче».

До последнего вздоха держал её за руку. Будто отдавал своё последнее тепло.

— Я до сих пор чувствую его, — повторяет 73-летняя Мария Григорьевна.

Она, не снимая, носит подарок мужа — золотое обручальное кольцо. Когда женились, купить его было не за что. Потом рассчитывались за дом. Иван Васильевич купил кольцо, а еще часы-кулон только через 20 лет совместной жизни. Получил премию и всю потратил на золото.

Может, другой имел бы больше возможностей. Уберёг бы её от тяжёлого сельского труда. Возил бы на моря, чаще баловал бы подарками. Но с другим она ничего не хочет. Уверена: женщина может быть счастлива только с одним мужчиной.

Анна Ефименко, "ГАРТ" №32 (2784) от 4 августа 2016

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.