Мать доказывает, что сын не убивал: «Заходите в зал суда, мне нечего скрывать»
Эти злодейства потрясли Чернигов. 54-летнего Валерия Полякова, безобидного грузчика, отца, мужа, убили в двух минутах ходьбы от дома. Погибла 41-летняя Елена Заворотная, дежурная по станции Иолча, мать, жена.
55-летняя черниговка Татьяна Мельник после полученных травм выжила. Еще трое были избиты и ограблены. Ни за что, ни про что. На них нападали в темноте.
Четырех подозреваемых задержали 16 февраля. В Чернигове их сразу назвали «Детская банда». Старшему — 17, младшему — 12. Александр Зинченко (1997 года рождения), Захар Сорока (1996 года рождения), Владимир Беребера (1998 года рождения), Сергей Мирошник (2001 года рождения).
Суд продлил содержание под стражей Сороке, Зинченко, Беребере. Мирошник дома, потому что не достиг возраста уголовной ответственности. Самое большее, что ему может грозить, — год спецшколы.
16 апреля истекло два месяца пребывания подозреваемых под стражей. Пора бы передать дело в суд. Но следствие еще не закончено. Потому и следователь, и прокурор обратились в Новозаводский суд о продлении срока содержания в СИЗО.
Изначально подозреваемый Сорока рассказал милиции о роли каждого из компании в нехороших делах. Позже отказался от своих показаний и написал заявление, что все рассказывал под давлением сотрудников милиции. Также указал, что оговорил Владимира Береберу, ученика Черниговского лицея с усиленной военно-физической подготовкой.
Это заявление 8 апреля показали в телепередаче «Стосується кожного» на канале «Интер». На съемке присутствовали родные убитых, Татьяна Мельник, отец и брат Захара Сороки, мать и адвокат Владимира Береберы.
Мать Владимира Береберы Тамара Сезгин уверена, что сын не причастен к громким преступлениям. Перед началом судебного заседания о продлении ареста просила, чтобы журналистов пустили в зал (по каждому из подозреваемых было отдельное заседание). За присутствие журналистов был и Олег Мороз, адвокат Береберы. Да и сам подозреваемый говорил: «Нам нечего скрывать»: Но в зал суда не пустили ни журналистов, ни даже отчима.
После Владимира посадили в автозак и увезли.
— Ни на брюках, ни на обуви сына не было крови. Это подтвердила экспертиза. При первой встрече, после того как его задержали, он сказал: «Мама, я никого не бил и не убивал», — со слезами говорит Тамара Сезгин, — Я знаю своего ребенка. Я бы не кричала на всю Украину, что мой сын не виновен, если бы не была уверенна в этом. Я человек верующий. У меня четверо детей и я не буду покрывать одного, чтобы других моих детей проклинали. Если сделал — пусть отвечает. А если нет, зачем ломать ему жизнь?
Валентина Остерская, "Весть" №18 (590) от 1 мая 2014
Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш
Telegram.