«Зеркальная» пара

Многие парни ищут невест, похожих на своих матерей. Одни — красотой, другие — характером. Говорят, такие браки долговечнее.



Данила Дудко из Пекуровки Городнянского района, даже если бы очень сильно хотел, этого сделать не может. Мама бросила его в шесть месяцев. Какая она, парень не знает. За все 24 года мать ни разу не захотела увидеться. Сама не писала, не звонила и на письма не отвечала.

— Когда был маленький, звал мамой меня, — плачет 79-летняя Надежда Кирилловна, бабушка Данилы. — Говорю ему: не надо, я старая. А мама у тебя молодая и красивая.

Такой ей запомнилась невестка за те неполные три месяца, которые они прожили под одной крышей.

— Её звали Лилия, — вспоминает Надежда Кирилловна. — Сын Владимир женился на ней на Севере, куда уехал работать. Там и Данилка у них родился. Привезли его к нам в Пе-куровку совсем крошечным. Месяца, может, в два. Вместе с ними приехали Лилина мама у сестра. Познакомиться, погостить. Невестка, хоть и городская, сильно не важничала. Помогала по хозяйству, на огороде. Данилку тогда вместе покрестили.

А когда сваха с дочерью уезжали, мы зарезали кабана, чтобы дать им хороший гостинец.

Молодые остались с нами. (Тогда ещё был жив мой муж.) Места в доме хватало всем. Между собой и с нами Лиля с Володей ладили. Всё было хорошо.

Поэтому когда Лиля засобиралась домой, никто ничего плохого не подумал. Ведь приехала с небольшим чемоданом вещей. Из документов - только паспорт. Нужно было выписаться, уволиться с работы.

Грудью она не кормила. Когда уезжала, оставила детскую тарелочку. Мол, скоро Данилка из неё сам будет кушать.

Он и кушать научился, и ходить, и говорить, а Лиля таки не объявилась. Ляжем спать, ребёнок меня обнимает, «мамочка» шепчет. Видно, что-то такое ему снится. А у меня подушка мокрая от слёз. Это ж какое надо иметь сердце, чтобы от своей кровиночки отказаться? Здоровой, не калеки.

В детстве Данилка почти не болел. И от несчастных случав Бог миловал.

Бывало, я пейь топлю, внук на лежанке играет. Вокруг меня на полу — чугунки с горячим, с картошкой для свиней, кипятком. Проворонишь - беда будет. Но внук у меня был послушный. Скажу: на пол нельзя - сидит, ни с места.

— А Владимир так и не женился? Не нашёл для сына другой матери?

— Пробовал один раз. Сошлись, пожили, может, около года. Но что-то у них не заладилось. С тех пор не хочет.

Всё время один. А лет-то ему — всего полсотня. Занимается хозяйством. У нас много птицы, поросёнок, тёлка,три коровы. Он сам их доит.

Сейчас хорошо: купил аппарат, а раньше — руками.

Хозяйство уже много лет — их самый верный заработок. Когда не платили зарплат, выручали гуси и молочное.

Ещё школьником Данила возил продавать домашний товар в Городню (она — в 10 км) на рынок. Таким был его вклад в семейный бюджет.

Субсидий оформить не могли, ведь у Володи до сих пор штамп в паспорте. А коль женат (не важно, что только на бумаге), вынь да положь справку о доходах жены. А где она? Ищи-свищи.

Правда, слухи (мир тесен) о том, что на Севере у неё — новая семья и двое детей, всё-таки доходили. Но кто знает, сколько в них правды.

— Пока я была крепче, делала всю женскую работу, — продолжает Надежда Дудко.

— А после инсульта уже ничего не могу. Особенно два последних года. Хожу, только если держусь за табуретку. На крыльце - три ступеньки, но они мне не по силам.

Поэтому Володя с Данилой вынуждены были сами управляться. После работы или в выходные. (Оба работают в местном сельскохозяйственном производственном кооперативе «Заря». — Авт.) Потом у нас появилась Юля.

Ей — 19. Учится на повара в Щорском высшем профессиональном училище лесного хозяйства. Родилась на Щорсовщине. В Старой Рудне. Её судьба — как Данина в зеркальном отражении.

Тоже росла без мамы. Родители расстались, когда Юля с сестрой (она на год старше) ходили в начальные классы. Отец и бабушка заменили девочкам маму. А она выехала из села и забыла о дочерях. Живёт с другим мужчиной. Со временем и отец нашёл себе пару. В Пекуровке. Юля приехала к нему и встретила Данилу.

— Это было почти четыре года назад. Мне тогда и 16 не исполнилось. В людях я, может, и плохо разбиралась, но Данила был не такой, как все. И он, ия до нашей встречи жили одинаковой жизнью. Поэтому мне всегда казалось, что мы с ним давно знакомы.



Сначала просто встречались. Теперь вместе живем. Уже два года.

Больше года из них Юля ждала любимого из зоны АТО. Он вернулся нынешней весной.

— Звонил при малейшей возможности. Успокаивал. Но я же знала, что там война.

Не скрывает: переживала, плакала, молилась. За это время Даня стал ей ещё роднее.

— А мне говорили, что он служит под Харьковом, что там всё спокойно. Правда открылась, только когда внук вернулся. Но я не обижаюсь - они же берегли меня. Главное - живой, — говорит баба Надя.

Юлю она называет внучкой. Радуется, что девушка хорошая, работящая. Вкусно готовит. Целое лето собирала чернику на продажу.

— Так хочется, чтобы у них было всё хорошо. Оба не знали счастья в детстве — пусть хоть теперь будут счастливы, — вытирает слёзы. Признаётся: не даёт покоя, что Данила с Юлей живут нерасписанные. Он — Дудко, она — Юрковская. И свадьбы не было. И детей нет.

— Уже не раз говорила об этом с внуком. А он в ответ: то «Юля ещё не закончила учиться», то «у нас ещё есть время».

— Может, это потому, что вырос без мамы? Теперь боится, чтобы собственные дети не повторили такую судьбу, — размышляю вслух.

— Сохрани Бог, — вздыхает Кирилловна.

Спрашиваю самого Данилу.

— Я люблю Юлю. Но всё это ещё рано, — стоит на своём.

Юля молчит.

Мария Исаченко, "ГАРТ" №40 (2740) от 1 октября 2015

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.