Из зоны под монастырь
Люба среди зимы
Отбывала наказание в Харьковской женской колонии №54. Там же, где сидит экс-премьер Юлия Тимошенко. В колонию Любаня попала в 2010 году.
Баскетболистка-неудачница, имеющая сына двенадцати лет, который воспитывается в Городнянской школе-интернате, в 2007 году решила родить еще. Не имея работы, средств к существованию, поддержки любимого человека. Девочку назвала Настей. Ей исполнилось несколько месяцев, а Люба с коляской все ходила под монастырь. Иногда запивала, бросая дитя на бабушку. Та — тоже не ангел. И тогда пришла социальная служба с милицией. Девочку забрали в детскую больницу. Люба, выпив для храбрости, купила сувенирный пистолет (на вид, как настоящий) и пошла на разборки в инфекционное отделение детской больницы, забирать дочь.
Размахивая пистолетом, напугала беременную медсестру. И забрала Настю. Вскоре ребенка вернули в больницу, а против Любы возбудили уголовное дело за злостное неисполнение обязанностей по воспитанию ребенка. Лишили родительских прав. Суд дал ей два года условно. Нужно было каждый месяц отмечаться в криминальноисполнительной инспекции. Первые месяцы Люба отмечалась исправно, .а потом то запила, то забила. С пустой детской коляской, накрытой полотенцем, снова ходила под монастырь попрошайничать. Пропускать походы в милицию нельзя, иначе посадят. Вот и посадили. На весь срок. Дочку отобрали, отправили в Прилукский дом ребенка. Оттуда забрали в семью.
Любу нашли дома у матери. На календаре 4 января, а она в кроссовках.
— Другой обуви нет, — объясняет. — Кроссовки 47 размера прислала добросердечная бабушка из Крыма. 600 гривен потратила. Она прочитала обо мне в газетах. Присылала мне в колонию посылки, продукты и вещи.
— Люба, чем занималась в колонии?
— Пришивала «пиптыки» к матрасам. На них было написано «Made in Italia». А еще играла Снегурочку на новогоднем празднике.
— Юлю видела?
— Когда ее заводили, нас загоняли в отделения. До приезда Юлии мы жили в трехэтажном общежитии. На первом этаже старушки, на втором — мы, по 13-15 человек в комнате. Для нее в конце коридора оборудовали отдельную большую комнату, сделали отдельный выход в прогулочный дворик.
— Кто к ней приходил?
— Адвокат часто, дочка.
— А какая она, дочка?
— Мама, только без косы. Вскоре после того, как Тимошенко поселили на наш этаж, нас выселили. На курилке старшая сказала: «Мы мешаем Юльке, шумим». И нас, 54 человека, отправили в барак. В бараке 94 человека. Кровати в два яруса. Но я на них не спала. Они ведь-стандартные, а мне сделали отдельную, под мой рост.
— Что теперь на том этаже, где держат Юлю?
— Медицинские кабинеты и никого из осужденных.
— Была у тебя подружка на зоне, любовные отношения?
— Нет. Как и в любой колонии, такие отношения существуют. Но это среди женщин, имеющих большие сроки.
— Кто тебя проведывал?
— Никто. Мать иногда писала. За два года я получила 4 или 5 писем. Переписывались с мужчинои с соседней зоны, как друзья, не более. Он обо мне в газете прочитал, решил познакомиться. Еще писал мне и слал посылки 65-летний Володя из Киева. Он тоже выше двух метров. Когда я освободилась летом прошлого года и приехала из Харькова в Киев, он дал мне вещей (шорты, свитер, куртку), купил билет на маршрутку до Чернигова.
Когда я приехала в Чернигов, почти месяц не выходила из дома. Потом освоилась.
Поначалу хотела дочку найти. А потом подумала, что я ей скажу: «Здрасте, я твоя мама?» Она вырастет и, если сочтет нужным, сама меня найдет. Сейчас ей уже пять лет. Володя из Киева через своих знакомых разузнал, что ее взяла семья из Чернигова. Надеюсь, что когда-нибудь ее встречу. (Конечно, Любаня, если девчонка ростом в тебя, узнать ее на улице будет не сложно. — Авт.)
— Как личная жизнь?
— Живу у мужчины. Ему 48 лет. Он старый знакомый. Когда-то щедровать к нему заходила. Разведен.
— За чей счет живете?
— Он подрабатывает, его мама картошку дает. Я стираю, убираю, этим и плачу за свое проживание.
— Где лучше, в колонии или на воле?
— Тюрьма — не санаторий. Там даже с температурой 39 на работу выгоняют. На воле захотел — пошел на больничный или забил вообще на работу. А там не идешь на работу — наказывают.
— Ты побывала в ДИЗО (дисциплинарный изолятор, типа карцера)?
— Была пять суток.
— А за что? Подралась, администрацию обругала?
Люба не призналась.
— Может, хватит выпивать и пора на работу?
— Пошла на биржу, меня направили на обувную фабрику, но там нужны швеи с опытом. Еще дворником в ЖЭК. Там посмотрели на меня и сказали: «Нам такая реклама не нужна. Еще и судимая». Я не обижалась, будь я на их месте, я бы тоже подумала, брать такую или не брать. Да и тяжелого таскать нельзя. В колонии операцию сделали. Грыжу вырезали.
Видно было, на работу Люба не спешит. Да и зачем? Мир не без добрых людей, милостыню всегда подадут.
Валентина Остерская, Ольга Макуха, еженедельник "ВЕСТЬ" №2 (531) от 10.01.13
Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш
Telegram.