«Больше всего он любил порядок», – говорит мать погибшего «беркутовца»

20 августа исполнилось полгода со дня смерти 28-летнего куликовца Владимира Зубка. Прапорщик милиции, «беркутовец», он погиб от пуль снайпера под Верховной Радой в Киеве.

— Я ежедневно прихожу на могилу сына, — говорит мать погибшего милиционера Светлана. — Знаю, что его уже нет, а все равно по привычке выглядываю Володю в окно: не идет ли домой? Ничего не могу с собой поделать... Видимо, такая была его судьба — погибнуть молодым. Помню, как мой отец впервые увидел внука: «Этот будет либо военным, либо милиционером». Сказал — и будто напророчил! Володя еще пешком под стол ходил, а уже пел: «Маршируют бравые солдаты». Мечтал стать военным или милиционером с детства. По окончании школы выучился в Куликовке на электросварщика. Потом пошел служить в армию. Для него это было одно из самых радостных событий в жизни. Когда вернулся, хотел сразу же устроиться в милицию. Я отговаривала, желала ему более спокойной и безопасной работы. Посоветовала идти в охранники. Володя отработал смену и сказал: «Не мое». Устроился-таки куда мечтал — в «Беркут». Знаю, что ему было нелегко, но он никогда не жаловался. Любил свою работу. Решил и соответствующее образование получить. Подал документы в Национальную академию внутренних дел в Киеве. Когда узнал, что поступил, приехал домой — ис порога: «Ну, мать, можешь меня взять на руки и носить по дому! Я поступил в академию!» В ту минуту, наверное, не было счастливее его... С тех пор как

Вова стал работать в «Беркуте», он переехал жить в Чернигов, но домой частенько наведывался. В Куликовке со мной живут младшие дети — 25-летняя Илона со своим сыном и 18-летний Антон. С мужем мы развелись. Приезд Володи для нас был всегда праздником. Он мог приехать в Куликовку на несколько часов и вернуться в Чернигов. Хоть и парень, а никогда не чуждался «женской» работы: и посуду мыл, и убирал. Как-то нужно было пришить ему на форму новые шевроны. Оба не знаем, как это правильно сделать. В конце концов Вова сам пришил, хоть он был левшой и иглу в руке никогда не держал. Пришил, а затем еще и не поленился отпороть — ему показалось, что один шеврон на несколько миллиметров ниже другого. Больше всего он любил порядок. И работу себе такую выбрал, чтобы за порядком следить.

19 февраля старшему сержанту Владимиру Зубку было присвоено очередное звание — прапорщик милиции. Но новенькие погоны Владимир носил всего один день — 20 февраля снайперские пули пробили ему бронежилет и он погиб от ранения в грудную клетку и живот.

— Когда 18 февраля Вову с другими «беркутовцами» отправили в Киев стоять на Институтской, я очень волновалась, — продолжает Светлана. — Видела по телевизору, что там творится. Звоню ему и говорю: «Сынок, что бы там ни было, прошу: только не стреляй в людей! Это большой грех». А он в ответ: «Мам, мы же безоружные. Стоим с резиновыми дубинками и щитами». Подробно ничего не рассказывал, все переживал, чтобы мы с Илоной не плакали. Последний раз я говорила с сыном утром 19 февраля. В 10 часов Вова позвонил: «Мам, все хорошо, все спокойно. Не волнуйся». А я же слышу крики и стрельбу.... Теперь, когда вспоминаю тот наш разговор, мне кажется, что Володя со мной будто прощался. Был молчаливее, чем обычно, просил, чтобы я что-то рассказывала. Успокаивал, говорил, что с ним ничего плохого не случится. Но ни в тот день, ни на следующий на связь больше не вышел. Я не находила себе места от волнения. 21 февраля возвращалась с работы, и мне показалось, будто все люди меня рассматривают. Оказывается, уже по Куликовке ходили слухи, что Володю убили, но мне об этом никто ничего не сказал. Только зашла в квартиру - на пороге двое мужчин. Принесли страшную весть... До последнего мы надеялись, что Вова жив, что это какая-то нелепая ошибка. Он для нас был как стержень, на котором все держится. А для своего младшего брата Антона был вместо отца. После смерти Вова чаще всего снился Илоне. Они были очень близки. Из-за небольшой разницы в возрасте много времени проводили вместе. Я молила сына, чтобы пришел и поговорил со мной хоть во сне. Он и приснился: в форме, будто на работе. Говорит: «Мам, я очень занят. Нужно охранять границу». Я спросила: «Сынок, скажи, не будет ли войны у нас, на Черниговщине?» — «Нет, не будет. Мы же здесь стоим». Кто такие «мы» — не сказал, и после того сна я успокоилась и верю, что у нас будет мир. Считаю, что это самое главное. Сколько еще таких матерей, как я, будут оплакивать своих сыновей? Так же, как и солдаты на востоке, мой Володя погиб, исполняя свой долг стража порядка. Мне не стыдно за сына — он не убежал, не бросил товарищей. Единственное, о чем жалею, — что погиб таким молодым и детей после себя не оставил. У него была девушка — Валерия. Познакомились они в Николаеве, через общих друзей. Володя ей даже сделал предложение, а вот пожениться они не успели...

Наталия Федосенко, еженедельник «ГАРТ» №34 (2683)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.