Участники черниговского поискового клуба "Память победы" нашли и перезахоронили больше 500 солдат Великой Отечественной войны

Черниговский областной поисковый клуб "Память победы" - это общественная организация, которая занимается поиском и перезахоронением погибших солдат времен Великой Отечественной войны. Несмотря на то, что ее участники делают достаточно благородное и важное, с точки зрения уважения к защитникам родины, дело, о существовании данной организации знают далеко не многие. Именно поэтому журналисты интернет портала gorod.cn.ua решили взять интервью у ее основателя - Алексея Назмутдинова, который рассказал журналистам об особенностях деятельности клуба "Память победы".


Алексей Назмутдинов, глава Черниговского областного поискового клуба "Память победы"

Алексей, расскажите немного о себе. Чем вы занимаетесь в жизни и кем работаете? Является ли занятие поиском останков солдат ВОВ вашим основным родом деятельности?
Нет, поиск останков солдат времен ВОВ - это, скорее, мое увлечение. Мой основной вид деятельности - служба в правоохранительных органах. Я капитан милиции, работаю в Областном отделе МВД. Естественно, с такой работой времени на археологию у меня остается очень мало, тем не менее, я стараюсь его находить и заниматься исследованиями и раскопками в выходные или во время отпуска, который у милиционеров длится около месяца. Я являюсь главой Черниговского областного поискового клуба "Память победы". Эту общественную организацию я создал в 2012 году вместе с почетным жителем Чернигова Герардом Алексеевичем Кузнецовым, а также Баланом Михаилом Михайловичем, ныне уже, к сожалению, покойным.

Что подтолкнуло вас создать общественную организацию?
Поиском я занимаюсь уже давно, с 2000 года, можно сказать со студенческих лет. Меня всегда интересовала история ВОВ. А потом я познакомился с Герардом Алексеевичем Кузнецовым, который пригласил меня в клуб "Патриот", который занимался поиском погибших на войне солдат, их идентификацией и перезахоронением. После этого мы приняли решение создать областную организацию.

Как условно можно разделить процесс поиска останков погибших во время ВОВ солдат?
Весь процесс деятельности, которой я занимаюсь, можно условно разделить на три этапа. Первый этап - это сбор информации. Сведения могут поступать от людей, которые чисто случайно нашли останки, а могут быть непосредственные свидетели захоронений. Бывает, что старенькие бабушки рассказывают о том, как еще детьми были свидетелями того, как хоронили погибшего бойца. И рассказывают примерное место захоронения. По таким наводкам мы неоднократно находили останки солдат. Хотя было и такое, что перекапывали местность, но найти никого так и не удавалось. Еще информацию мы узнаем из архивных документов. К первому этапу также относится выезд на разведку. Мы выезжаем на место, где собираемся производить археологические работы, снимаем слой земли до тех пор, пока не наткнемся на кости. Если находим человеческие останки, то мы их зарываем обратно и уже начинаем готовиться к серьезному выезду. Это можно смело называть археологической экспедицией.

На сколько глубоко приходится копать на так называемой разведке?
По-разному бывает. В Кувечичах, например, мы копнули на 5-7 см и нашли 7-х бойцов. Скорее всего, это были десантники. А порой и до 2х метров приходится копать.

А как вы понимаете когда нужно остановиться копать?
Если мы копаем глубоко, то точно знаем, что под землей что-то есть. Для того, чтобы узнать, что там именно, мы используем различные инструменты, в том числе металлоискатель. Есть специальный щуп, который мы вонзаем землю. Не редко он утыкается прямо в кости, после чего мы понимаем, что можно проводить раскопки. Металлоискатель реагирует на пряжки, пуговицы, части амуниции, такие как каска, лопатка и т.д. Не редко нам помогают "усы" - это два медных провода, согнутые буквой "Г", которые реагируют на энергетику. Их, как правило, используют экстрасенсы и просто люди, которые обладают биофизическими способностями и могут улавливать земные аномалии. Но способности эти развиты далеко не у всех. У Герарда Кузнецова этот навык развит очень хорошо. А еще у нас есть человек в команде по имени Ярмольников Константин, который занимается профессионально биолокацией, так он без "усов" может определять предметы и их форму.


Алексей вместе со своей командой

Если вы убедились, что останки солдат ВОВ все же есть, что вы делаете дальше?
После этого начинается процесс оформления всей документации, которая дает право проводить раскопки. Это можно условно назвать вторым этапом работы. Мы ставим в известность главу сельского совета, который дает свое разрешение на проведение раскопок. Если в процессе разведки мы обнаруживаем какие-то опасные взрывчатые вещества или предметы, то мы пишем письмо в областное МЧС, сотрудники которой решают этот вопрос. Если взрывчатые предметы находятся вперемешку с костями, то изъятие и того, и другого, осуществляется сотрудниками МЧС. А наш человек присутствует при этом и корректирует работу спасателей таким образом, чтобы останки бойцов не были повреждены. Еще мы сообщаем о своей работе в милицию. Ну и, собственно, после того как согласованы все вопросы и собраны все документы мы выезжаем на место и проводим раскопки. Это третий этап нашей работы.

Что происходит после раскопок?
После раскопок мы проводим опись всех найденных вещей. Наш антрополог чистит кости, определяет возраст, пол, характер повреждений и, во многих случаях, устанавливает причину смерти солдата. В основном, это пулевые ранения.

Сколько человек принимают участие в раскопках?
Все зависит от объекта, в среднем, до 10 человек.

Для того, чтобы выехать на раскопки нужны средства. Кто финансирует вашу организацию?
Финансирования у нас почти нет. Все работы мы осуществляем за свой собственный счет. В организации 16 человек, все мы ежемесячно платим взносы в сумме 20 гривен. Транспорт у нас тоже свой, заправляем его за свой счет. После находок мы обращаемся к депутатам, чтобы они выделили деньги на памятник или монумент. В Рудке, например, памятник был создан на пожертвование Владислава Атрошенко. Он выделил на монумент 30000 гривен.

Это была какая-то важная находка, ведь не каждому солдату устанавливают монумент.
Да, это была достаточно важная находка. В Рудке мы нашли четырех военных, трех из них мы идентифицировали и нашли их родственников. Чтобы вы понимали, по статистике удается идентифицировать одного бойца из десяти. А мы идентифицировали троих из четырех. Это очень хороший результат. Кроме того, то, что нам удалось разыскать родственников найденных бойцов, тоже говорит о большом везении.



Каким образом вы устанавливаете личности военных?
Личности мы установили по специальным бумажным вкладышам, которые хранятся у бойцов в специальном эбонитовом цилиндре. На вкладыше написано ФИО, каким военкоматом призывался, звание и другие данные. Проблема в том, что если цилиндр плохо завинчен, то бумага быстро приходит в негодность. Кроме того, бывают случаи, когда бумага в идеальном состоянии, но на ней ничего не написано. То есть боец просто не заполнил этот вкладыш. Во время войны это считалось плохой приметой. Хотя некоторые военные, наоборот, писали очень подробную информацию, вплоть до адреса. Так мы установили личность солдата по фамилии Чурбаков, из Тамбова. Его вкладыш был заполнен с двух сторон. Та часть бумаги, которую положено было заполнять, была уничтожена, но Чурбаков написал свои данные еще и на другой стороне. Так, по адресу и фамилии нам удалось отыскать его внука.

Как реагируют, когда вы сообщаете, что нашли останки их погибшего на войне родственника?
Реагируют крайне позитивно. Все еще зависит насколько прямой родственник. Например, в Рудке мы нашли Пузана Николая Ивановича, двоюродного дядю Пузана Григория Ивановича, директора ООО "Жилстрой сервис". Он пропал на войне, а в 1943 году родным пришла похоронка, а потом оказалось, что он погиб в первых числах сентября 1941 года.

Как отреагировал Григорий Иванович?
Он был в шоке, в хорошем смысле этого слова. Самое главное, что еще живы две сестры погибшего на войне Николая Ивановича и его племянник.

Где вы производите все работы после раскопок? Я имею в виду работу антрополога и т.д.
Помещения своего у нас нет, поэтому этот вопрос для нас очень актуальный и проблемный. Мы собираемся в квартире у Герарда Алексеевича Кузнецова. Но это тоже не выход, когда 16 человек вваливаются в квартиру к 90-летнему пенсионеру. В квартире мы обсуждаем наши дела и планы. А кости антрополог изучает у меня в гараже. В общем, условий у нас нет. Мы пытались когда-то добиться помещение, но наши попытки не дали результатов.









Вы сказали, что вас в команде только 16 человек. По-сути вы занимаетесь очень важным и благородным делом, почему у вас такая маленькая команда?
Я не хочу набирать лишних людей, потому что очень многие люди приходят с целью покопать, что-то найти, получить удостоверение и потом исчезнуть. А потом, показывая это удостоверение людям, расспрашивать их о местах захоронений. Это так называемые черные археологи. Такие случаи уже были. Когда под видом сотрудников нашего клуба раскапывали захоронения, забирали оттуда все ценные вещи и закапывали кости обратно.

Часто ли вам приходится сталкиваться с черными археологами?
Да, достаточно часто. Последний случай был вопиющим. Под Елецким монастырем, средь бела дня, проводились раскопки. Местные жители подходили, спрашивали людей, кто они, а копатели представлялись археологами, хотя таковыми они не являлись. Бывали такие случаи, когда мы находили человеческие кости в пакете. То есть черные археологи все раскопали, забрали, что нужно, кости сложили в пакет и снова закопали. А порой приходилось сталкиваться с тем, что кости вообще не закапывали, а просто бросали на землю. Это вандализм высшей степени.

Приходилось ли вам находить какие-то интересные вещи во время раскопок?
В 2000 году мы нашли советский бомбардировщик, только полностью разрушенный. Также нашли самолет под Ульяновкой. Сейчас мы пытаемся определить модель. Находили оружие, в основном, это трехлинейные винтовки. Но оружие находим крайне редко. Все свои находки мы отправляем в музей. Одна из интересных находок - это бутылка с зажигательной смесью, притом целая, с содержимым. Наград мы находили совсем мало, потому что мы находим солдат, которые воевали в первый год войны. Зачастую находим молодых ребят с полным БК. Видимо, они были убиты артиллерией или минометным огнем.

Над чем ваша команда работает в настоящий момент?
На сегодняшний день мы занимаемся поиском колоны советских военнопленных, расстрелянных немцами по дороге на Любеч в 1943 году. Там было 473 человека. Из Москвы нам пришла информация, подтверждающая этот факт. Но проблема в том, что нет привязки к месту. Никто не знает, где это было, на каком конкретно участке дороги. Наша задача №1 - найти это место.

Сколько всего останков погибших солдат вы нашли за все время, которое занимаетесь археологией?
Подсчитать точное количество людей достаточно сложно, поскольку мы не вели строгий учет. Порядка 200 человек поднято в Корюковке. И еще 300 в других местах. То есть приблизительно 500 человек. Идентифицировать удалось единицы. Потому что не на всех были капсулы. Во времена войны советской власти было выгодно, чтобы солдат числился пропавшим без вести. Тогда не нужно было выплачивать семье пособие. Поэтому при захоронении с солдат часто снимали капсулы с личными данными. Кроме того, число потерь было меньше. По крайней мере, по статистическим данным.

Какие эмоции вас посещают, когда вы занимаетесь археологией?
Когда находим солдата, то меня переполняют чувства уважения, а когда мы перезахораниваем и находим его родственников, то я чувствую облегчение.

Где обычно перезахоранивают солдат?
Часто бойцов, которые мы нашли в Чернигове и в окрестностях города, мы перезахораниваем на Яцево. А если находим в окрестностях районного центра, то перезахораниваем там. В случае, если бойца удается идентифицировать и узнать откуда он, то мы отправляем останки по месту жительства родственников.

Есть ли раскопки, которые запомнились вам больше всего?
Да, это раскопки в Рудке. Этот случай уникален тем, что мы идентифицировали троих бойцов из четырех, а также тем, что двое из бойцов были земляками. Оба они были с черниговской земли. На этих раскопках присутствовал представитель редакции "Наш край". Редактор газеты, которая постоянно освещала наши раскопки, оказалась родной внучкой солдата Пузана, останки которого мы раскопали. Это просто уникальный случай.

Как относятся к вашей деятельности ваши друзья и коллеги?
Друзья относятся крайне положительно. А вот в милиции мало кто знает о моей деятельности, поскольку я особо это не афиширую. Я и не скрываю этого факта, но и с рупором не хожу и не рассказываю всем.

Что бы вы хотели пожелать жителям нашего города?
Жителям только одно пожелание или, скорее, просьба: если вы в процессе каких-то своих работ обнаружили человеческие останки, то ничего не трогайте. Потому что нарушив анатомическую укладку скелета сложно разгадать, что произошло. Нужно, чтобы раскопками занимались эксперты и специалисты.


Дмитрий Тигранов

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.