Жизнь с болью

В феврале этого года Геннадию Гопке из Талалаевки исполнилось 40 лет. Тридцать пять из них он живет с невероятной физической и душевной болью. С пяти лет  он передвигался с помощью костылей и уже двенадцатый год полностью пересел в  инвалидную коляску. Бывает, заглянет кто-то к нему по делам или просто проведать  и спросит: «Скучаешь, Гена?» Такие вопросы его всегда удивляют, потому что уверен — скучают те, кто не знает чем заняться, кому не о чем думать. А у него мыслей множество — и о дне сегодняшнем, и о завтрашнем, да и прошлое не бальзам на душу — порой камнем давит...

 

 

«Гена был, как и большинство мальчиков, бодрым, непоседой, — рассказывает его мама Валентина Михайловна. — Как-то упал с забора и ушиб колено на левой ножке. Оно опухло. Даже подумать не могли, какая нас ждет беда. Ведь все дети бегают, все падают... В то время я работала санитаркой в хирургическом отделении районной больницы. Показала его врачам, стали в отделении лечить. Но ребенку с каждым днем только хуже становилось. Направили нас в Чернигов на консультацию, потом — в Киев, оттуда — в специализированный санаторий в Алупку. Почти за год лечения в Крыму сына так и не поставили на ноги. Дали направление в Московский медицинский исследовательский институт. Там Гену лечили три года, несколько раз оперировали. Возила я сына и по знахаркам, народными методами лечила. Но на ноги он так не встал...»

 

Именно в детстве человек способен запоминать все наиболее четко. Геннадий тоже помнит, как он бегал маленьким, гулял с ребятами, как стал привыкать... к боли и отвыкать от того, что можно если не бегать, то просто ходить. Иначе бы не выжил. В пять лет он остался без мамы рядом, и даже пожаловаться было некому. Маленьких страдальцев в санатории были сотни — каждый со своей болью. Матерей возле больных детей не оставляли, да и Валентина Михайловна должна была работать, ведь подрастала старшая дочь Светлана. И она, и муж Анатолий Федорович навещали Гену при любой возможности. Однако каждую неделю в Крым на их зарплаты не наездишься. «Бывало, выхаживаю больных после операций у себя в хирургии, старюсь как только могу угодить. Плачу и Бога прошу, чтобы кто-то там и за моим ребенком присмотрел», — и теперь со слезами рассказывает мать. Да они, по сути, и не высыхали у нее за эти тридцать пять лет.

 

 

Геннадий и сегодня с дрожью в голосе вспоминает свое детство в больнице. Кажется, если бы он был женщиной, расплакался бы от этих воспоминаний. Ногу, которая не разгибалась, периодически оперировали, гипсовали, выравнивали... «Я невероятно боялся этих процедур. Меня укладывали на живот, лицом в подушку, чтобы я не кричал, и исправляли мое колено. Потом все это фиксировали гипсом. Я был маленький, но знал, что под наркозом не больно. Очень просил обезболить. Но кто меня слушал. Только в последний раз, когда моего врача не было, мне укололи обезболивающее. Уже тогда от таких издевательств я становился очень нервным. Руки дрожали так, что я не мог донести ложку до рта. Этого никогда не смогу забыть. Но самое плохое, что лечение не дало никаких положительных результатов. Наоборот — нога деформировалась.

 

В институте дети, как и я, лежали годами. Старшие пытались верховодить младшими, одним словом, уже там была своего рода дедовщина. Один послал меня воды принести. Я отказался. Он бросил в меня костыль, который ударил по косточке здоровой ноги. Она распухла, и я не мог шагу ступить. Врачи не поверили в мою версию получения травмы и оперировали вторую ногу. А это (мужчина показывает деформированную кисть левой руки) мне так в Москве сделали прививку...

 

Уже тогда, в дошкольном детстве, жизнь меня многому научила. Запомнилось и хорошее - 0лимпиада-80! Нам из окон клиники виден был салют, звучала музыка. Что такое салют, не всякий ребенок моего возраста в те времена знал, а я с кровати впервые увидел его в окно, да еще и олимпийский!»

 

Потеряв надежду поставить сына на ноги, привезла Валентина Михайловна Гену домой. Его ровесники тем временем уже в школу пошли. Она Гену еще на год дома оставила, чтобы сил набрался, да и определиться надо было, как и где учиться.

 

От их дома на окраине Талалаевки до тогдашнего здания школы было почти 4 километра. Мальчик ходил только на костылях. Врачи посоветовали отправить его на учебу в специализированную школу-интернат. Опять очень далеко от дома — в село Потиевку Житомирской области. Родители детей, которые учились там, уже смирились с их диагнозами. Классы делились на «А» — дети с физическими недостатками — и «Б» —с умственными.

 

«Жилось там очень нелегко, — рассказывает Геннадий, — тем более с моим характером бунтаря. Нас в комнатах было по 18-20 человек — никакого личного пространства, личной территории. И тоже дедовщина. Я хорошенько «зарабатывал», потому что заставить меня стирать чужие носки или убирать за кого-то — непросто. Но никогда не жаловался воспитателям или учителям. Я всегда старался отстоять справедливость, поэтому уже в средних классах меня выбрали председателем ученического комитета. Учился я охотно, особенно историю любил. Уже тогда научился ремонтировать радиотехнику. Вокруг меня всегда компания собиралась. Я дискотеку крутил в интернате, бывало, что мне иногда даже в село позволяли вырваться прокрутить «дискарь». Вообще, в юности я никогда не страдал от одиночества. На каникулы меня школьные друзья провожают до автобуса, а в Талалаевке уже местные ждут.

 

Всю жизнь я тянусь к людям, и они не сторонятся меня. Конечно, в жизни взрослого у каждого своя дорога, но старых друзей я не теряю. Среди тех, кто с детства и до сих пор ближайший друг, — Саша Чепур. А вообще, мне везет на хороших людей, с ними и общаюсь».

 

В школе-интернате встретил Геннадий и свою любовь. Оксане было всего 14, ему — почти 20. Хорошенькая девочка с рождения не имела пальцев на руке и волею судьбы оказалась в интернате среди тяжелобольных. «Звонят мне из интерната, — рассказывает Валентина Михайловна, — что девочка - совсем ребенок — беременна от моего сына... Поехала я туда и привезла домой невестку. Взяла на себя опекунство и ответственность, лишь на Бога надеялась. Когда все узнали о беременности, невестка уже была на пятом месяце. Я и радовалась, и боялась. Хотелось, чтобы у сына семья была, но боялась, что будет так, как потом и случилось... Судьбу не обманешь».

 

В 14,5 лет Оксана родила здорового мальчика, Богдана, — как две капли воды похожего на отца. Так что у матери Геннадия сразу же добавилось два ребенка. Невестка была работящая, свекровь мамой называла. Всему у нее училась, а перенять у Валентины Михайловны было что. Все в порядке держала. Старалась детям угодить и очень боялась, что когда невестка повзрослеет ей захочется другой жизни. Так и произошло. Богданчик уже в школу ходил, когда Оксана забрала его и ушла к другому. С Геной развелась и вскоре уехала из Талалаевки. Это было в 2001-м. После этого нервного потрясения Геннадий уже не смог встать даже на костыли — полностью пересел в инвалидную коляску.

 

Казалось, что жизнь потеряла смысл. Но он вновь появился после познания Библии. А еще спасают цветы. Выращивает Геннадий только лекарственные: столетник, золотой ус, каланхое. Библия и цветы вернули желание жить — во чтобы то ни стало!

 

 

Гена живет с родителями. Получает минимальную пенсио. Ее не всегда хватает на лекарства. У Валентины Михайловны сахарный диабет, катаракта, на обеих ногах ампутированы по нескольку пальцев. Дальше двора никуда не выходит. Сегодня в ней трудно узнать красивую волевую женщину, у которой любая работа в руках горела. За лекарствами и продуктами иногда ходит муж — Анатолий Федорович. Геннадия, как инвалида первой группы, обслуживает сестра милосердия. Дом нуждается в ремонте, крышу надо перекрыть. Трудно представить, как Геннадию с его состоянием здоровья живется в доме без удобств.

 

Он находит силы не впадать в отчаяние. За свою жизнь накупил разных инструментов для ремонта магнитофонов, телевизоров, другой техники. К нему носят каблуки подбить и мобилку починить. Теперь все труднее и труднее ему это делать, ведь к электротехнике, как раньше, нет схем. Приходится кого-то просить найти соответствующую литературу. У него много книг по философии, народной медицине, религии. Думаю, Геннадию просто необходим компьютер и Интернет! Но об этом он может только мечтать.