Святой отец выгнал жену и двух сыновей из квартиры
3 декабря в Чернигове в дом № 84 по улице Горького мать с двумя детьми вернулась в квартиру мужа. По решению Деснянского суда. Квартира однокомнатная, но в центре города.
Более полугода 42-летняя Валентина Волина с 9-летним Андреем и 13-летним Максимом вынуждены были скитаться по подвалам и сырым коммуналкам. Муж, священникУПЦ Московского патриархата 47-летний Виктор Волин выжил семью и поменял замки. Чтобы их вселить обратно, ЖЭКовскии слесарь врезал новые.
Встречали госисполнителя, жену и сыновей четверо гостей Волина. Двое взрослых мужиков, сын от первого брака Виктора Волина и родной брат святого отца. Дети с портфелями и мать с кулечком — наспех собранной едой только с помощью исполнителя смогли попасть в квартиру.
Хозяин лежал на диване. Болит спина, грыжа. Друзья и брат Волина доказывали, что он белый и пушистый. Представитель жены депутат-социалист Виталий Ходинов говорил, что Валентина и ее дети — жертвы отца Виктора. Как только те, кто поддерживал Валентину, разошлись, разразился скандал между мужем и женой. Не выдержав, в истерике убежал из квартиры Максим. Андрей плакал и тянул маму за руку: «Я боюсь здесь оставаться...»
1. «Мы жили в подвале, при свечке»
— 7 апреля он вышвырнул нас из дома. Мы с детьми оказались на улице, — рассказывает Валентина Волина. — За помощью обратиться было не к кому. Мои родители умерли. И я повела детей в подвал на Котляревского, 4, в дворницкую раздевалку 11-го ЖЭКа, где я работала. Спали на деревянном топчане. Уроки готовили при свечке. Питались всухомятку. Было очень холодно. Сотрудники, глядя на все это, посоветовали обратиться за помощью к депутату Деснянского райсовета Виталию Ходинову и в службу по делам детей.
Узнав о моей истории, в службе посоветовали определить детей на время в приют «Надія». Там хорошие условия. Я отдала. Почти каждый день проведывала. А сама искала жилье. Тем временем муж наведался туда, оболгал меня и забрал детей. Старший Максим поддался на уговоры отца вернуться домой. Приют для него, как интернат. Подростку не хочется быть интернатовским. Младший просто пошел за старшим. Пожить дома им удалось лишь сутки. Когда я пришла за детьми, они бросились ко мне. А он захлопнул за нами дверь, поменял замки.
Мне помогли найти комнатушку в общежитии на Шерстянке. Спали на полу. Шкаф дали знакомые. Помыться было негде. Приходилось на работе (сейчас работаю в гостинице «Украина»), иногда брала детей купать. Пока доедут до Шерстянки, простудятся, часто болеют. В то время, как дорогой отец нежится в теплой квартире, водит туда гостей, — рассказывает Валентина.
2. «Он священник, а я — блудница...»
—Так Он всем представляет меня, — плачет Валентина Волина.— Он умеет убеждать людей. Даже в приюте «Надія» ему поверили, отдали сыновей. Он сказал, что я от них отказалась, уехала в Нежин (я оттуда родом), пью, и скоро меня лишат материнства. Да, я одно время не работала, но ведь я воспитывала детей — это тоже труд. Ездила с мужем по приходам. Но когда он стал пить так, что и в лужах валялся, и в трусах бегал по селу, я сказала: «Нечего позорить меня с детьми». Хотя ездила и забирала в Чернигов, чтобы отлежался. По пути водку покупала, чтобы не умер. Просила владыку дать ему шанс. За все такая благодарность. Вышвырнуть меня из квартиры, облить грязью. Он хороший? Вот посмотрите, справка из наркодиспансера о том, что он с 1996 года состоит на учете и страдает алкогольной зависимостью, вследствие чего у него психические расстройства. Он и в Халявине уже лечился. Даже в Черниговском епархиальном управлении его отстранили от службы: «У зв'язку з неналежною поведінкою священика Віктора Миколайовича Воліна, який неодноразово давав обіцянку покращити свій моральний стан, він знаходиться під забороною служіння до виправлення». Справка подписана секретарем епархии.
В 2007 году ero в очедной раз уволили со службы. Я на одну свою зарплату дворника тянула семью из четырех человек. Как я могла 700 гривен распределить на еду, квартплату, одеть детей, обуть? Вот и образовалась задолженность. Спасибо, свекры, добрые люди, помогали. А он днями и ночами пил и валялся на диване. Когда избавился от нас, водил в дом алкашей и алкашек со всего района. Еще священником себя считает. Да он позорище для церкви и антипример для христианской семьи, — говорит Валентина.
3. Если бы был Бог, разве такое бы допустил...
После ухода госисполнителей удалось пообщаться с детьми. 13-летний Максим удрученно вспоминает последнее время, проведенное с отцом.
— Если что не по его, брал пластиковую бутылку, наполненную водой, и ,бил по голове. Плевал нам в еду. Устраивал муштру. Кричал: «Должна быть дисциплина!». Утром подъем в 8.00. На завтрак сухой паек — черный хлеб и чай. Конфеты — роскошь. Если проспал, до обеда ни крошки. Что сказал отец — делай. Ткнул пятерку — беги за водкой на точку, за сигаретами. Ночью, если пьяный, ни отдохнуть, ни выспаться. Включит свет, смотрит телевизор, кричит. Бывало, вот так ночь отмучишься, в школу идти нет сил. И по три дня такое... Мама слово скажет — он ее бить, я защищать. Так он и меня бить, и брата. Ненавижу его. Если он будет меня избивать, убью. И будь что будет. Сил уже нет терпеть, — говорит Максим. Нервы у паренька явно изрядно по-трепаны.
Младший Андрюша вспоминает нападки отца со слезами на глазах: «Я боюсь папу, — говорит ребенок. — Папа бил меня ногой в живот, обзывал гадкими словами».
Мальчик очень хороший, учится на 10-11, обожает польский язык и математику.
— Ты веришь в Бога? — спросила.
— Если бы Бог был, такого бы не допустил.
4. «Отказывала в исполнении супружеского долга»
Поддержать друга пришел его бывший сотрудник Александр Касьяненко.
— Посмотрите, отец Виктор вполне адекватный человек. Разве может быть у алкоголика опрятная и обставленная квартира (стенка, микроволновка. Везде чистота.)? Сана его никто не лишал. Выведен из штата. Не хочет человек жить с этой женщиной, вот и все. На развод подал уже давно, а она ему этого развода не дает. Я никогда не видел, чтобы отец Виктор бил детей. Воспитывать, другое дело, это отцовский долг. Их семью знаю давно. Я когда служил вместе с отцом Виктором, каждую неделю завозил ей переданные им деньги. Смотрю, однажды мужские туфли стоят, 46-го размера. Спросил, чьи. «Кума, он в туалет пошел». Еще раз пришел — мужские туфли, но уже где-то 42-го размера. Чьи, спрашивать не стал, — говорит Александр Владимирович.
—Да, она мне изменяла, — настаивает Виктор Волин.— Я деньги передавал, она их тратила. За квартиру не платила. Более года отказывалась исполнять супружеский долг. Говорила: «Я с вонючкой спать не буду». Когда деньги давал, жил по парафиям, вонючкой не был. Никакого уважения, одна ложь. В квартиру не впускал, замок поменял? А как же она телевизор и другие вещи смогла забрать? Плохой, так зачем со мной жить?
У жены в Нежине есть полдома, газифицированного. (Это правда, есть. — Прим. ред.). Она там, кстати, и прописана. Но ведь Валентина другого добивается — хочет отобрать у меня квартиру, нажитую еще до брака с ней. Да, дети прописаны здесь. Но они, как и она, имеют статус подселенцев, а не собственников.
5. Как можно выгонять собственных детей?
Соседи о Викторе Волине отзывались нелестно. Человек неплохой, но пьет. На пьяную голову творит что попало.
65-летняя Нина Литвененко говорит:
— Какой из него священник? Крестом только прикрывается. Бога в душе нет. Как можно выгонять собственных детей? Бывало, как в запой уйдет, им места мало. Валю вышвыривал, босой по снегу бегала. Не раз видела, как его, пьяного в стельку, друзья домой тянули. Пробовала увещевать, да не помогало. Однажды под подъездом наблюдала такую картину. Сидит пьяный, весь избитый Виктор. К нему подходит сын Максим. «Папа, отдай велосипед, который ты мне купил...» Надо сказать, что он купил ему велосипед, а потом отобрал и отдал кривоногой алкашке, которая к нему не раз заходила. А отец сыну в ответ: «Ничего я тебе не отдам». Вскипел подросток. Я говорю: «Витя, как тебе не стыдно! Ты ж сына провоцируешь. Не сдержится он, ударит —заберут в колонию. Ты этого добиваешься?». Да, Максим вспыльчивый. Но такое выдерживать — крики, слезы, ругань... Еще в этой однокомнатной квартире каждый день куча мужиков собирается: брат Виктора, его друзья. Защищать его собрались. От кого? От родных детей? Да если вы добра хотите, так возьмите своего брата за шкирки и сделайте так, чтобы он перестал пить. Дети же ни в чем не виноваты. Они должны иметь крышу над головой, постель, еду, ежедневно ходить в школу.
Сколько бедная Валя куда ни жаловалась, все без толку. А вот при советской власти ему бы быстро место нашли.
6. Возлюби ближнего своего...
Решение суда выполнено. Ни участковый, ни госисполнители не обязаны контролировать каждый шаг главы семьи — Виктора Волина. Но уже к вечеру дня заселения дети и жена вынуждены были уйти из квартиры на улицу. Ведь четверо «гостей» отца заняли диван и два кресла, даже постлали матрац на полу.
— Детям не было где лечь, — жалуется Валентина. — Ушли к соседям. Знакомые временно устроили нас жить в социальный центр. Но что дальше? Кто защитит детей? Как нам жить?
Мы с детьми боимся, вдруг убьет, — плачет женщина. — Сказала: «Как же тебе не стыдно!» В ответ он обругал меня. Старший сын заступился. Отец плюнул ему в лицо и ударил кулаком в грудь. От страха, что и его будет бить, Андрюша уписался. Вызвали милицию. А что она сделает? На второй день мы пришли за школьными рюкзаками и вещами. Замок в квартире был поменян. Вещи забрали. Вслед он кричал: «Здесь вы не будете жить никогда! Пошли вон!»
Валентина ОСТЕРСКАЯ, еженедельник «Весть», №50
Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш
Telegram.