Топором проломил голову прокурору Тамаре Герасименко

Нанес не менее шести ударов.



Десятого октября в начале одиннадцатого утра 50-летний черниговец Александр Яковец зашел в областную прокуратуру, в отдел организации приема граждан, рассмотрения обращений и запросов. Вход в это помещение — с правого крыла здания. Там ни охранника, ни монитора видеонаблюдения, как на главном входе. Прием вела начальник отдела 40-летняя Тамара Герасименко. Яковец принес с собой в кульке топор. Он ходил с жалобами в прокуратуру почти семь лет. Что уже она сказала такое, что не понравилось мужчине, почему он накинулся на прокурора, выяснит следствие.



Стал бить женщину топором по голове. У нее — открытая проникающая черепно-мозговая травма, многоосколочный перелом костей черепа слева, рубленые раны, травмы левого предплечья и правой кисти (видать, закрывалась). Говорят, Яковец нанес не менее шести ударов. Мужчина не успел скрыться, его там же задержали.

Пострадавшую отвезли в областную больницу, прооперировали. А Яковца опросили и посадили в изолятор временного содержания. Скорее всего, суд определит ему меру пресечения — содержание в СИЗО. А следователь назначит психиатрическую экспертизу.

Открыто уголовное производство по статье 348 (Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа). Наказывается лишением свободы на срок от девяти лет до пожизненного заключения.

Об Александре Яковце «Весть» писала в 2010 году. Тогда в ночь на 27 августа в его квартире на улице Родимцева взорвался газ. Вероятно, произошла утечка, мужчина спал. Квартира наполнилась газом, искру дал старый холодильник на кухне. И бахнуло.

Огонь выжег кухню, комнату, частично ванную. От смерти хозяина спасли мужики, которые выпивали под подъездом, и прохожий, который выгуливал собаку. Выбили дверь.

У Яковца было обожжено 35 процентов тела. После того как пролечился, мужчина стал обращаться за помощью, чтобы взрыв расследовали. В квартире отключили свет, газ, воду, а ему шли и шли квитанции на коммуналку. Услуги не предоставляли, а долги копились. Он обивал пороги всех инстанций. Но больше всего писал в прокуратуру. Жалоб — целые тома. Ответы приходили стандартные. Даже когда у прокуратуры забрали общий надзор, ходил туда жаловаться. Вместе с топором принес очередную бумагу на правоохранителей.



Яковец жил на чужой даче. Хозяева пустили из жалости. И хотел вселиться в отцовскую квартиру. Отец Александра, 75-летний Александр Яковец, живет один в двухкомнатной квартире в районе отеля «Градецкий». Единственному сыну не нашлось в ней места. Это очень беспокоило Александра-младшего. Он пытался не остаться бомжом при наличии родного угла, в котором вырос. У старика больные ноги, продукты и лекарства ему носят соседи.

Узнав, что натворил сын, отец сказал:

— Сделал — пускай отвечает. Я его выгораживать не буду. Я взял жену с ребенком. Потом Саша появился, — вспоминает Александр Филипович. — Я работал сварщиком, жена — вахтером в общежитии «Черниговпромстроя». Саша окончил черниговский пединститут. По образованию он учитель младших классов и рисования.

Пасынок мой Анатолий Грицык был замдиректора по маркетингу на Капроне («Химволокно»). Он подарил брату однокомнатную квартиру на Родимцева. Александр там и жил. Толик — неподалеку, на Шевченко. В 2003 году он погиб. Официальная версия — шел, поскользнулся, упал возле подъезда — и все. Жена, покойная (уже пять лет, как на кладбище «Яцево»), считала, что его убили.

Остались у Толи жена и дочка. И кафе «Дионис» напротив стадиона Гагарина. Сашу устроили учителем в школу №20. Благодаря Толе. Жена директора школы работала в его отделе. Как говорится, по блату. Но Александр считал себя недооцененным, метил в руководство. А кому такое понравится? Его и попросили. Позже работал в 32-й школе. И еще где-то.

Потом случился пожар в его квартире. Он долго лечился: обгорела грудь, ноги. Ему кожу с попы пересаживали. Полгода пробыл на лечении. Дали третью группу инвалидности. Потом надо было перекомиссовываться, а он не пошел.

Жить переехал к нам с женой. Пока у нас было две пенсии, как-то справлялись. Хотя я ему говорил: «Иди на работу». Он все куплял и складывал в комнату: холодильник, микроволновку, всякую бытовую технику. Говорил, что написал Президенту, и ему сделают в выгоревшей квартире ремонт. Но никто ничего не делал. Предполагаю, ее продали за долги. Проходил — видел, там уже другие люди сделали ремонт.

Я ему говорил: не покупай ничего. Сначала должны быть стены, а потом все внутри. Он не слушал. Где-то месяцев девять назад сказал: «Батько, давай гроши». Где я ему возьму? Я инвалид второй группы, денег на коммуналку, еду и лекарства еле хватает. Поссорились. Он схватил табуретку, занес над моей головой: «Я тебя сейчас шахну». Но я перехватил его. У меня первый разряд по боевому самбо. И так шахнул, что у него кровь и пена носом и ртом пошла. Упал возле туалета.

Я вызвал полицию. Мне же как-то надо было оправдать свой поступок. У меня подписка: не применять спецприемы. В 1962 году я был на Кубе. Солдат-срочник нас научил стрелять и кости «править». Сделали документы, якобы я окончил нежинский техникум и был механик по эксплуатации сельхозмашин. Хотя я в жизни там не учился. На самом деле мы на Кубе делали катавасию.

— Людей убивали?

— 22 октября 1962 года мы за один день потеряли 75 человек. Так появилось в 35 километрах от Гаваны первое русское кладбище. По документам все просто умерли... в один день.

Я чудом выжил: пуля прошла в двух миллиметрах от почки. Когда вернулся в Союз, прошло время, хотел получить участника боевых действий. Куда только ни писал. Из военного архива Подольска пришел ответ: «В указанный вами период ваша часть находилась в городе Тамбов».

А подписку о неразглашении взяли. И о неприменении приемов. Так вот, когда я применил к сыну, разбирались из здания за Красным мостом (СБУ. — Авт.). Я им все объяснил. Решили, это самооборона. Больше я сына в квартиру не пустил. Сказал: без полиции не заходи. Думаю, он из-за этого в прокуратуру жаловался. Квартира после смерти жены моя.

— Где он живет?

— Откуда я знаю? Какая мне разница?

— Он на учете у психиатра состоял?

— Нет. Он не курит и не выпивает. Себе на уме. После пожара нервным, агрессивным стал.

— Женат был?

— Никогда. Он женщин боялся. Наверное, кусались. В меня не удался, — смеется. — Почему боится, не объяснял. Мы с женой и не спрашивали.

— Александр Филиппович, может, он мужчин любит?

— Нет-нет, категорически. Ко мне прокурор после происшествия с табуреткой приходил. Я ему все рассказал. Он выслушал: «Правильно сделали».

Я ж ему (сыну) говорил: «Иди работай, денег трогать не буду и кушать тебе буду готовить». А он жалобы пишет...

* * *

Яковец - старший признался, что свою двухкомнатную квартиру он уже отписал соседям. Вернее, их сыну Жене.

* * *

Состояние Тамары Герасименко тяжелое. Коллеги говорят: «Операция прошла хорошо. Сказали, будет жить».

Валентина Остерская, «Весть» №41 (769) от 12 октября 2017

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.